Но Йен Макгрегор считал иначе. Если он и был суров с Джейми, то для его же блага. Он любил мальчика, как отец. Тяжко работал, чтобы прокормить его. И что получил в награду? Бегство. Предательство. Нищету.

Йен стал сильно пить. Озлобленность и зависть усиливались по мере того, как росли богатство и известность брата. С годами он передал эти чувства своему сыну Хэмишу, который, в свою очередь, завещал их Стюарту, отцу Гейба, как некую ужасную наследственную болезнь.

Произнести имя Джейми Макгрегора означало вызвать дьявола. Постепенно к этому сгустку ненависти добавлялись и другие имена: Кейт Блэкуэлл, Тони Блэкуэлл, Александра Блэкуэлл, Ив Блэкуэлл, Роберт Темплтон.

Дед Гейба Хэмиш выбросил на ветер все сбережения до последнего пенни и посвятил оставшиеся годы жизни заранее обреченному на провал судебному иску против могущественной корпорации «Крюгер-Брент». Раз за разом ему отказывали во всех судах: от Глазго до Лондона и Нью-Йорка. И каждый раз судьи были все более безжалостны в своих суждениях.

Легкомысленный…

Алчный…

Совершенно безосновательные претензии.

Хэмиш Макгрегор умер совершенно разоренным, озлобленным человеком. Двадцать лет спустя та же участь постигла его сына, отца Гейба. Когда отец умер, Гейбу было шестнадцать. Мозг Стюарта был изъеден спиртным и ненавистью, а тело сломлено многолетней тяжкой работой в доках.

Несмотря ни на что, Гейб любил отца и часто вспоминал немногие счастливые часы, которые они провели вместе. Играли на пляже в Элгине, когда ему было года три-четыре. Смотрели футбол и, сидя на трибунах, вопили во всю глотку. Танцевали вокруг рождественской елки, все трое, и мама тоже. Это было до того, как отец стал избивать ее, потому что горечь захлестнула его с головой.

Через две недели после смерти отца Гейб ушел из дома.

Мать умоляла его не делать этого.

– Куда ты пойдешь, сынок? У тебя нет ни профессии, ни свидетельства об окончании школы. Теперь, когда верфи закрыли, в Абердине нет для тебя работы.

– Я не останусь в Шотландии, ма. На юге есть работа. Полно.

– Хочешь сказать, в Лондоне?! – ахнула Энн с таким видом, словно Гейб собирался перебраться в Бейрут.

– Я позвоню, как только все устроится. Не тревожься, ма. Я смогу о себе позаботиться.

Питер Темплтон сидел в отдельной комнате для посетителей в медицинском центре «Маунт Синай», тупо глядя в стену. Именно здесь он потерял свою любимую Алекс. Даже запах этого места – смесь дезинфекции и дешевых ванильных свечей – был отвратительно знаком.

Сколько еще трагедий Господь обрушит на него?

Когда это кончится?..

Он рассеянно повертел в руках потрепанный журнал «Нью вумен».

Ему не нужна новая женщина. Он хочет вернуть старую.

Несколькими дверями дальше по коридору, на операционном столе лежал агент Эндрю Эдвардс. Если верить его партнеру, этот человек был героем. Поразительным храбрецом. После второго взрыва он ринулся в горящее здание и вынес оттуда Лекси.

«Это я должен был спасти дочь, – мысленно повторял Питер. – Если парень выживет, я щедро вознагражу его за мужество. Он получит все, что захочет!»

Если выживет…

С самого начала все пошло наперекосяк. ФБР считало, что им предстоит захватить небольшую группу вооруженных похитителей. Ожидалась небольшая перестрелка. Вместо этого нападающие наткнулись на кучу изощренных ловушек в виде взрывных устройств, мощности которых было достаточно, чтобы стереть с лица земли целые деревни. Капитан Баркли и его люди не имели ни единого шанса выжить. Первым взрывом было убито сразу трое. К тому времени, как прибыло подкрепление ФБР, все пятеро были мертвы и похоронены в обломках здания, уничтоженного огнем такой силы, что его было видно за пятьдесят миль.

Сначала посчитали, что похитителям удалось сбежать. Во всеобщей суматохе и отчаянных попытках найти Лекси драгоценное время было потеряно. И если они выбрались из горящего здания, то могли скрываться где угодно.

При условии, что выбрались. Пожар охватил сразу все здание. Пройдет несколько недель, прежде чем эксперты сумеют идентифицировать останки. Сложности усугублялись тем, что никто точно не знал, сколько тел следует искать.

Питер своими ушами слышал, как шеф пожарной службы говорил хирургам:

– Чудо, что кто-то сумел остаться в живых после такого пожара. Агенту Эдвардсу повезло.

Питер покачал головой. Восемьдесят процентов тела покрыто ожогами второй степени, обе ноги раздроблены, и обширное внутреннее кровоизлияние… Интересно, кого же после этого можно назвать несчастным?

– Доктор Темплтон?

Питер поднял глаза. Перед ним стояла хорошенькая женщина-доктор.

– Можете зайти. Ваша дочь очнулась.

Лекси недоуменно моргнула, не понимая, где оказалась.

Похоже, она в больнице. Даже если бы в изножье кровати не стояла медсестра, она сразу поняла бы это по запаху. Девочка запомнила его с того раза, как ей в прошлом году удаляли гланды. Тогда ей дали на завтрак мороженое. Интересно, дадут ли в этот раз?

Палата явно была детской. Чисто выбеленные стены украшал бордюр с изображением веселого Винни-Пуха, а в кресле для посетителей лежали игрушечные мишки. Комната была большой, светлой и приветливой. Но что-то было не так.

Сестра улыбалась ей. Лекси видела, как двигаются ее губы. Странно. Почему она не говорит вслух?

Постепенно к ней стали возвращаться воспоминания о похищении и спасении. Несвязные. Смутные. Обрывки обрывков.

Грохот выстрелов. Распахнутые двери. Слепящий свет. Лицо человека, который подхватил ее на руки. Очень светлая кожа и добрые глаза. Его губы тоже двигались, как у медсестры.

Интересно, где он сейчас?

В следующий момент дверь открылась, и вошел Питер. Лекси задохнулась от радости. Отец подбежал к ней, обнял и осыпал поцелуями. Она чувствовала тепло и силу его тела, ощущала соленый вкус его слез. Какое счастье! Мечта наконец сбылась!

И все же что-то было не так. Она чувствовала себя чужой. Обособленной. Словно какая-то ее часть была где-то далеко. Но какая именно?

– О, папочка! Я знала, что ты придешь!

И тут ее осенило.

Тишина!

Язык и губы выговаривали слова. Звуки отдавались в ее груди. Дыхание выталкивало их наружу. Но она ничего не слышала.

Ужас медленно надвигался на нее по мере осознания того, что она ничего не слышит.

– Папа!

Она снова попробовала позвать отца:

– Папочка!

И тут Лекси запаниковала. Тот самый ужас, который она испытала в багажнике машины похитителей, нахлынул на нее с новой силой. Головокружение, бешеный стук сердца. Тошнота.