это наполнение теми действиями, качествами, приводящими к работе системы. Идет процесс совершения желания.

Но оно не всегда воплощается, прослушивается, проявляется. Без подключения программы действия это часто остается мифом на очень долгое время, пока не стирается в памяти. Заведенный механизм не приносит пользы. Поэтому нужно всегда знать, чувствовать свое желание, его мощь. Тогда создаются и действия, и дается импульс на его достижение.

Учимся жить

Учиться жить никогда не поздно. Учиться быть собой — это очень сложно, потому что нет опыта быть самим собой. Проще быть таким, каким тебя видят окружающие, каким ты становишься с самого младенчества и до самой старости. Быть таким и ни в коем случае другим, а именно со своими правилами, мнениями и действиями. Очень трудно перешагнуть границу подчинения чужим ожиданиям и решениям. Как жить по своему сценарию, по своей жизни? Только в определенной фазе своего развития человек задумывается о собственном жизненном сценарии, он пытается создать свой круг мышления и действия. Он сопротивляется и уходит из-под контроля, но не всегда видит путь и цель, поэтому бунтует, проявляет свою агрессию. Как разобраться в себе, ступить на свой путь? Необходимо единение с макрокосмом, со Вселенной. Но если идет отчуждение, открепление, то программы отключаются одна за другой. Сущность личности рождается из Вселенной, туда и возвращается. Космические энергии напрасно поступать не будут. Об этом нужно помнить всегда: хотим мы или не хотим, а живем для Вселенной, под ее управлением, и не важно, к каким мирам мы относимся.

Песчинка к песчинке, зерно к зерну, капля к капле. Нельзя убрать из создавшейся структуры даже самую малость — тогда она будет нарушена. Но выстроить ее сложно, порой невозможно. Но, единожды начав формировать ее, уже вряд ли от этого откажешься. Она во всем, в тебе, и ты сама в каждой ее составной части.

Жизнь — это действие с первого и до последнего вздоха. Строим — живем, живем — строим. Нет действий — нет создания структуры. Нет структуры малой — а значит, нет структуры и большой. По жизни она встречается разная — плотная и прозрачная, в большинстве случаев не имеющая основания. Каждый выстраивает то, что ему подобно, то, чем он живет. Это похоже на пчелиные соты. Чем больше движений, тем быстрее заполняется клетка структуры.

Я есть капля, а значит, я — океан,

Я есть песчинка, а значит, я — земля,

Я есть зерно, а значит, я — сила жизни,

Я есть звезда на небе, а значит, я — мироздание.

Без меня — капли нет океана, а значит, нет жизни, тех, кто в нем обитает.

Без меня — песчинки нет земли, а значит, нет тех, кто на ней живет.

Без меня — зерна нет жизни, потому что я жизнь.

Без меня — звезды нет того света в небе, а значит, нет структуры на небе.

Я во всем! И все во мне!

Приняв это, я получаю столько, сколько могу отдать!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА 14

ДАЧА «ТЕАТРАЛЬНЫЙ ВАГОНЧИК»

На Шестнадцатой улице было две дачи, которые могли конкурировать за звание самого скромного дома, — это дом Веры Афанасьевны Плакущевой и дом Мити и Сони Воротынских.

В качестве дома Воротынских использовался самый настоящий старый железнодорожный пассажирский вагончик. К слову, он был не таким уж и маленьким, но почему-то все его называли именно вагончиком. Бог знает, какими судьбами и по какой колее из своих пятидесятых он доехал в эти края. Конечно, он сильно изменился с тех пор: прочно укоренился в местный ландшафт, полностью перестроился внутри и получил новый облик снаружи.

Отец Мити Воротынского — большой выдумщик и оригинал Геннадий Аркадьевич — держал две дачи в разных частях поселка. На участке Четвертой улицы располагался просторный дом с большими окнами и верандой, где было все, как и положено дому заслуженного артиста. На Шестнадцатой же он завел нечто вроде творческой мастерской. Здесь под открытым небом устраивались домашние спектакли и театральные капустники с особенно близкими коллегами и друзьями. Не раз вагончик оказывался прекрасной декорацией для разыгрываемых миниатюр. В еще одном полноценном доме нужды не было, но вот такая причуда в виде железнодорожного ретровагона пришлась весьма кстати. За свою историю он не единожды подвергался ремонту. Он менял свои цвет, обшивку, перестраивался внутри, однако все эти манипуляции никогда не покушались на его кочевую душу. Она бережно сохранялась и где-то даже подчеркивалась, как, например, в случае фигурных кованых фонарей у входа и больших круглых часов на декоративном столбе «привокзальной площади» условного города N.

Когда два года назад Воротынский-младший женился, Геннадий Аркадьевич подарил молодоженам дачу на Шестнадцатой улице. Тогда все гости сразу же после ЗАГСа приехали сюда праздновать. Вагончик предсказуемо превратился в свадебный экспресс, в важную часть драматургии всего торжества. По замыслу художника, дачный экспресс должен был умчать Митю и Сонечку в новую жизнь, обещавшую много ярких и счастливых дней.

Митя решил не идти по стопам отца. Он стал не актером, а выучился на режиссера. Почти сразу после окончания учебы его взяли ассистентом режиссера в один из театров, чтобы «поднабраться опыта». Карьера складывалась трудно. Митя грезил поставить свой спектакль. Он фонтанировал идеями, однако главреж называл это все самодеятельностью и исправно устраивал головомойку за то, что его помощник лезет туда, куда не просят. Зато в этом театре Митя встретил свою будущую жену — заведующую литературной частью Сонечку. Их роман развивался стремительно и, как любил говорить Геннадий Аркадьевич, «совершенно оголтело». Эти отношения начались с откровений Мити, какой спектакль он хотел бы сделать. Еще со студенческой скамьи он грезил о постановке «Капитана Панталеона и Роты добрых услуг» Льосы. Митя не только в целом представлял себе этот спектакль-провокацию; он отразил на бумаге его ход и все мельчайшие детали. Действо должно было стать сущим фейерверком, сотканным из реалистичного и абсурдного, комичного и трагичного, из чего-то полифонического, яркого, неповторимого. Сонечка стала первой, кто узнал об этом замысле. И она тут же включилась в работу, стала вносить свои предложения в различные эпизоды сценария, как будто речь шла о реальной подготовке спектакля. Она поверила, что это когда-нибудь непременно случится, поверила сразу и без