Улисс задумчиво подошел к столику на трех ножках в виде слоновьих лап, стоящему справа от двери на веранду. На лакированной деревянной поверхности лежали предметы, которые упомянула девушка: сушеные листья подорожника, проткнутые иголками крылья стрекозы, хвост скорпиона, заколка Берты и стрела… Еще здесь лежала плетеная ловчая сеть.

Лис осторожно взял в лапы стрелу и внимательно ее осмотрел.

– Черное оперение, наконечник чем-то смазан, возможно, ядом… Или кому-то хочется, чтобы нам так казалось. Не хочу тебя разочаровывать, но траектория полета говорит о том, что стрела в любом случае пролетела бы над головой. Тебя хотели не убить, а напугать. Далее: на древке надпись: «Сдайся иль сдохни, проклятое зло». Тебе знакома эта фраза?

– Нет, – ответила Берта. – Хотя проклятое зло определенно где-то рядом.

Улисс вернул стрелу на стол.

– Что было дальше?

Берта пристально поглядела на друга.

– Ты утверждаешь, что знаешь, кто это устроил, так зачем снова расспрашиваешь?

– Потому что твой рассказ помогает мне убедиться в правильности моих выводов. Пожалуйста, продолжай.

– Я отпрянула от стрелы, и в этот момент на меня свалилась сеть. – Берта кивнула в сторону столика с уликами. – Она была подвешена под потолком, и я опять задела какую-то нить. Я замахала руками, пытаясь высвободиться, и наступила на пепел. Поскользнулась на собственной заколке и упала, ушибив лапу… Это все.

Улисс уселся напротив девушки. Вид у него был еще более озабоченный, чем прежде.

– Меня не покидает одна мысль.

– Как бы ты жил дальше, если бы я умерла? – хлопая ресницами, предположила Берта.

– Нет. Почему преступники напали именно на тебя?

– Так это же очевидно. Я соперник.

– Да, но ты не самый опасный соперник. Было бы резоннее избавиться в первую очередь от куда более грозного Доктора или, например, Дельца… Так почему ты?

– Я так рада, что ты сохраняешь трезвость мыслей, – съязвила Берта. – Подруга чуть не отдала концы, но разве это помеха разгадыванию загадок? Да ничуть!

– Вообще-то, когда я услышал твой крик, то ужасно перепугался.

Берта не удержалась и широко улыбнулась.

– Правда?

– Конечно!

– И переживал?

– Да, и до сих пор переживаю. Вы же самые близкие мои друзья.

Широкая девичья улыбка немедленно исчезла.

– Мы?

– Ты, Константин, Евгений… – пояснил Улисс.

– Константин и Евгений, значит…

– Берта, в чем дело?

– В чем дело, значит…

Вдруг Улисс вскочил и хлопнул себя по лбу.

– Надо же успеть позвонить ребятам до прихода постояльцев! – Он кинулся к телефону.

– Бесчувственный дуб… – проронила Берта в сторону.

– Что? – спросил Улисс.

Берта спохватилась и замахала лапой:

– Звонить, срочно звонить!

Улисс набрал номер Евгения и включил громкую связь.

– Алло? – раздался голос пингвина.

– Привет! – ответил Улисс. – Ты уже вернулся, отлично! Ну что?

Ответить Евгений не успел, потому что в разговор встрял паникующий Константин:

– Что – «что»?! Буря, холод, как в морозилке, все белое – страх и ужас! Как я хочу тепло!

– Про бурю я знаю, – спокойно заметил Улисс. – Что удалось узнать Евгению?

Пингвин ответил:

– Ну, для начала, белый кошмар и правда оказался мне не так страшен. Все-таки я пингвин!

– А я не пингвин! – всхлипнул Константин. – Я хочу лето!

– Евгений, ты наша гордость! – сказал Улисс. – Продолжай.

Пингвин продолжал:

– Мне повезло, в спецшколе оказался ночной дежурный. И вот что я узнал…

Берта вздрогнула.

– Эй, о какой спецшколе речь?

– О, Берта, привет! – обрадовался Евгений.

– Я попросил ребят разузнать, что это за четвертый пункт положения о приеме в морскую спецшколу, – пояснил Улисс. – Тот самый, который ты жаждешь изменить.

Берта ахнула:

– Да как ты посмел! И после этого ты будешь говорить, что… Не знаю что. Будешь что-то говорить?!

– Буду, – твердо сказал Улисс. – Например, что беспокоюсь о тебе. Вся эта история с желанием и Духом Зимы не может не тревожить. А на твои обиды, уж прости, времени нет. Дух Зимы ожидается вами в два часа девять минут. И хоть я не Подросток, замечу: на часах двадцать два сорок!

Евгений кашлянул, привлекая к себе внимание.

– Так я продолжу? Вот и хорошо. Четвертый пункт положения о приеме касается здоровья поступающих мальчиков.

– Мальчиков? – переспросил Улисс.

– Разумеется, это же школа для мальчиков.

Улисс покосился на Берту, та отвела взгляд.

– Мальчиков…

– Улисс, мне продолжать или ты собираешься повторять «мальчиков»? – поинтересовался Евгений.

– Продолжай. Что это за пункт?

– Это очень простой пункт. Он говорит о том, что в школу принимаются только абсолютно здоровые мальчики, без хронических заболеваний или инвалидности.

– Инвалидность, значит… Хотел бы я понять, при чем тут наша общая знакомая.

– И я хотел бы понять, – признался Евгений.

– А я хотел бы ясного неба и жаркого солнца! – выкрикнул Константин.

Вот эту тему Улиссу развивать сейчас совершенно не хотелось, поэтому он поблагодарил ребят и попрощался. Медленно повернулся к Берте. Девушка делала вид, что разглядывает свои коготки.

– Берта…

– Я не могу говорить, у меня болит лапа!

– Берта…

– Уже поздно, мне пора спать!

– Берта…

– Какой ужас, на меня кто-то напал!

– Берта, что ты натворила?

Берта оторвала взгляд от коготков.

– Ты о чем?

– О том, почему ты здесь.

– Яне понимаю…

– Понимаешь, но мне не жалко и пояснить. Надо?

Берта ответила после короткой паузы:

– Возможно…

Улисс начал говорить, тщательно подбирая слова.

– Изменить правила приема в спецшколу для мальчиков – очевидно, что ты этого хочешь не для себя. Тогда что же тебя погнало в такую даль от дома с робкой надеждой, что сказка про Духа Зимы окажется правдой? На мой взгляд, самые вероятные причины: любовь и чувство вины. Второе мне кажется убедительней.