Кузнечиков толкает Бориса ногой, и тот подсказывает: «В партизаны, Кузя».

Кузнечиков повторяет.

Все замерли.

Первым захохотал преподаватель, за ним все мы вместе с Кузнечиковым. «Огородами к Чапаеву!» — буквально рыдал преподаватель.

Ну а если преподаватель смеется, он уже двойки не поставит. Так Кузнечиков и в этот раз выскочил сухим из воды.

Еще был случай. Кузнечикова спросили, каковы обязанности заместителя командира полка по тылу. Борис сразу достает книжку «Войсковой тыл», раскрывает на той странице, где перечислены обязанности, и подкладывает незаметно. Кузнечиков добросовестно читает.

У нас тогда ответы разделялись на три способа: воробьиный, лошадиный и партизанский.

Воробьиный — это когда отвечающий бойко чирикает и как бы постоянно клюет, незаметно подглядывая и сразу поднимая голову. Это — для ловкачей, к тому же ориентирующихся в теме.

Лошадиный способ примитивнее. Опустил голову, уперся и читай. Это — для неподготовленных, но все же знающих хотя бы о чем речь.

Партизанский — это когда вообще ничего не знаешь и молчишь, как партизан на допросе.

Кузнечиков в этом случае отвечал лошадиным способом. Не отрываясь, прочитал то, что подложил ему Громов.

Преподаватель попался настырный и спрашивает: а что еще входит в обязанности заместителя командира полка по тылу?

Борис Всеволодович подсказывает: «Все необходимые заготовки для командира полка делать».

Преподаватель юмор оценил и поставил тройку. Так что и тут обошлось.

Выпускные экзамены Громов сдал прекрасно и особенно отличился на государственном экзамене по общей тактике и оперативному искусству.

После окончания академии Борис Всеволодович был направлен в Майкоп на должность начальника штаба, заместителя командира полка. По прибытии в Майкоп он просит назначить его командиром батальона, то есть на ступень ниже.

Он поступал в академию с должности командира роты и рассудил, что ему не следует перескакивать через очередную важную ступеньку армейской службы — должность командира батальона. При этом он, конечно, понимал, что может застрять в этой должности надолго.

Примерно два года прослужил он командиром батальона (довольно неприятная пауза), но дальше служба снова пошла нормально. Громов был очень сильно подготовлен в академии и, безусловно, выделялся среди тех, кто служил рядом с ним на таких же должностях. Но и тут, надо заметить, сумел со всеми наладить отношения и не нажить себе врагов и завистников. Это исключительно сильное качество Бориса Громова. Оно всегда помогало и помогает ему в жизни.

Все дальнейшие годы, а бывшие «академики» Громов и Ходов служили в разных местах, офицеры постоянно поддерживали связь и, если возникала возможность, встречались. Особенно часто общались, когда Громов служил в Афганистане, а Ходов был командующим внутренними войсками Средней Азии и Казахстана.

Со многими друзьями и однокашниками по академии Фрунзе Борис Всеволодович поддерживает добрые отношения и сейчас.

Б. В. Громов:

— Учеба в академии Фрунзе, на мой взгляд, была особенно хороша тем, что в ней важнейшие занятия, например по тактике, вели не только профессиональные преподаватели и теоретики, но и практикующие командиры. Часто приглашали прочесть цикл лекций командиров полков, дивизий, армий — тех, кому военную работу приходится вести на практике. Не знаю, как сейчас, но в мое время это было общепринятой практикой и приносило большую пользу.

Имею возможность сравнивать учебу в военном училище и академии Фрунзе. Из училища как военный я почти ничего не вынес. Честное слово, Суворовское и то мне больше дало.

Из академии я вышел подготовленным командиром. Здесь мы реально изучали все необходимое в широком диапазоне от батальона до армии. То есть — батальон, полк, дивизия, армия — общевойсковая, танковая (ну, армия, как оперативное звено, скорее познавательно), а в основном батальон, полк, дивизия. И по этим разделам разнообразная и глубокая военная подготовка.

По военному искусству часто выступали бывшие фронтовики. Выступал Соколов Сергей Леонидович. Неторопливая речь такая, степенная, большие знания.

Конечно, разные бывают выступления. Читал лекцию начальник политотдела академии Генштаба. Запомнился прежде всего его маленький рост, приходилось на трибуну ставить специальную подставочку, иначе слушателям была бы видна только генеральская макушка.

Лекция была вполне характерная, и половина слушателей уже крепко, спала, когда он начинал главную часть своего повествования о том, как настоящий политработник должен поднимать солдат в атаку.

В этот момент он громовым голосом выкрикивал: «За Родину! За Сталина! Вперед!»

Тут, когда сладко спящие слушатели подскакивали с ужасом на лицах, генерал добавлял: «Я был единственным, кто шел в полный рост!» Народ смеялся до слез, представляя крохотного генерала, идущего в атаку «в полный рост».

Всякие размышления о том, как быть и кем быть после окончания академии, начались уже на третьем курсе. Вместе с нами учились и пограничники, и ребята из внутренних войск, и из КГБ. Прибыли они в академию со всех концов страны, так что было с кем посоветоваться и узнать, где и как идет служба.