вы не были в курсе. Так что наказание кажется не более чем показным, просто потому, что до этого вы не попадались, не так ли?

Теперь старик уже не скрывал своего беспокойства. Он понимал, в насколько серьезном положении сейчас находится. Целая деревня промышляет разбоем, и так бы продолжалось до тех пор, пока все не стало бы известным высокопоставленным лицам. А учитывая, насколько безалаберно относился виконт Арно к своим обязанностям по защите мирных жителей на вверенной ему территории… Пожалуй, стоило бы донести отцу о том, что Дому Монрес следует думать не только о прибыли.

Марсель тяжело вздохнул, и протер салфеткой лоб.

— Я снова должен принести свои извинения Великому Дому Кустодес… Но прошу, поймите. Все это — лишь череда несчастий, которая поглотила нас.

— Так с чего же все началось? — вновь спросила я.

— Это случилось с полгода назад или даже уже больше, перед началом зимней поры, — начал старик. — В наших землях объявилась шайка разбойников. Они грабили проходящие недалеко тракты, и укрывались где-то в лесу, ловко избегая погони. Страдали не только люди из соседних деревень, но и наши, если кому-то нужно было добраться в город. А когда под конец зимы стало совсем холодно, бандиты заявились сюда. Они угрожали, брали в заложники наших родных, разоряли припасы. Обещали, что если мы попытаемся попросить помощи, то будет только хуже, — глаза старика блестели, а руки задрожали еще сильнее, так что ему пришлось сжать их в кулаки. — Но несмотря на все, мы пытались противостоять этой напасти. Мы несколько раз посылали к Монрес за помощью, однако разбойники всегда узнавали заранее о приближении стражи и покидали деревню на денек-другой. Сколько бы не прочесывали эти леса, они как сквозь землю проваливались, а собаки не могли найти хоть какие-то следы, словно их и не существовало никогда… И так раз за разом. В конце концов виконт перестал прислушиваться к нашим мольбам, а у городской стражи мы прослыли врунами, что лишь время отнимает да от важных дел отвлекает. Разбойники же возвращались каждый раз, как только убеждались что более стражей в деревне нет. Они избивали нас, не щадили женщин и немощных стариков, упиваясь безнаказанностью, портили наши дома и запасы.

Все внимательно выслушивали его рассказ. Максимилиан внимательно наблюдал за стариком, София возмущенно выдыхала каждый раз, когда старик рассказывал о тех несчастьях, что выпали на их долю, а Каталина, кажется, была готова расплакаться из жалости. Старик сделал паузу, промочил горло, и продолжил:

— И так продолжалось пока два месяца назад к нам не пришли эти, из Серой гвардии. Отряд из двадцати подготовленных бойцов оказался довольно внушительной силой, чтобы наконец разворошить это змеиное логово. Разбойники явно не были к такому готовы. Развязался бой, но что могут эти негодяи в честной схватке, — с горькой ухмылкой продолжил Марсель. — Гвардейцам потребовалось не больше дня, чтобы прогнать разбойников с насиженного гнезда. Мы были рады нашим спасителям. Думали, что наш виконт не забыл о нас и это по его просьбе сюда пришли гвардейцы, но… Мы рано радовались. Их командир, молодой лейтенант, объявил, что они здесь по какому-то особому указу и пока они не разрешат свои дела, мы обязаны половину нашего продовольствия выделять на содержание его отряда и лошадей… Мы и так были ослаблены, пока банда кормилась за счет наших припасов, но хотя бы что-то нам оставалось. А теперь уже у нас еле-еле хватало провизии, чтобы не жить впроголодь, а притом ведь подати для виконта никто не отменял. Урожай выдался слабым в этом году, слишком жаркая летняя пора, и следующую зиму точно бы не все пережили. И тогда несколько из наших, пятнадцать человек, что совсем уже отчаялись, решили перебить гвардейцев ночью, пока они спали…

Старик снова запнулся. В свете утреннего солнца я заметила блестящие капли на тарелке его, но Марсель тут же вытер слезы и продолжил:

— Они перебили всех, кто решился на тот опрометчивый поступок, а их тела вывесили на обозрение. Объявили, что это якобы остатки разбойников, что укрывались среди нас под видом простых крестьян, что мы должны быть благодарны за то, что они защищают нас от таких крыс… Но это были люди, которых мы знали всю свою жизнь. Среди вывешенных на столбах были и мой сын, и мой внук… Они даже не разрешали забрать их тела, чтобы сжечь и похоронить как полагается, и день за днем могли лишь наблюдать, как наши родные, друзья и знакомые гниют под палящим солнцем. Мы ничего не могли им противопоставить. Любого, кто был недоволен их действиями, приписывали к пособникам бандитов, и либо их ждала смерть на столбе, либо жестокие пытки… У нас и так голодная зима на носу, так еще и работников стало не хватать… Потому и стали мы промышлять подобным. Да, вы далеко не первые, кого удалось таким способом ограбить, я не стану скрывать. Но иным способом нам не разжиться хоть какими-то деньгами на зерно и мясо, чтобы прокормить жен, детей и стариков. Мне искренне жаль, что мы ступили на эту дорожку. Но мы никого не убивали, клянусь самим Императором! Обычно все отделывались парой-тройкой монет, от которых карманы точно не опустеют. А для нас это шанс на спасение.

Я смотрела на бедного старика, утирающего редкие слезы, с искренней жалостью. По закону, конечно, ничто не должно оправдывать преступления, и за воровство и вымогательство следовало бы отрубить по пальцу у каждого причастного. Однако эти люди и так настрадались вдоволь, без нашей справедливости.

Кулаки Максимилиана сжались в молчаливой ярости, а в единственном зрячем глазу полыхала праведная ярость.

— Возмутительно, — София вторила моим мыслям. — Да как они только посмели! На лицо явно превышение полномочий.

— Мне так жалко всех вас, — Каталина промокнула уголки глаз, в которых тоже стояли слезы. — Вы столько всего пережили… Просто ужас…

— Такое никак нельзя оставлять безнаказанным, — согласилась я, глядя прямо в глаза Марселю. — Обещаю, монсье Фредо, от имени Дома Кустодес, я разберусь во всей этой ситуации, и виновные получат по заслугам!

Старик лишь покачал головой, не в силах что-либо ответить.

— Я хотела попросить вас о припасах в дорогу, но думаю, что разорять вас еще сильнее будет неуважительно по отношению к вам и всему, что вам довелось пережить.

Но старик лишь снова замотал головой.

— Нет-нет, для юной госпожи мы найдем припасов. До ближайшего города отсюда еще сутки пути, для нас это не будет проблемой, нет-нет… Я так же распоряжусь, чтобы наши плотники помогли