мышления" (издание 1970 года), а им, в свою очередь, предшествовали "Физика и философия" Вернера Гейзенберга (1958) и "Доказательство Гёделя" (1958) Эрнеста Нагеля и Джеймса Ньюмана - обе работы, которые говорили Бойду, что существуют границы того, что мы можем знать. Энтропия, вероятно, благодаря работам Джорджеску-Рогена и Рифкина, тоже стала концепцией с самого начала. В библиографию книги "Разрушение и созидание" (см. приложение А) также включены работы Эдварда ДеБоно и Джозефа Чилтона Спирса о творческом мышлении,18 и работы по кибернетике, психоанализу и когнитивной науке. Позже в этот список войдут основополагающие работы Карла Поппера "Логика научных открытий" (1968) и "Догадки и опровержения: The Growth of Scientific Knowledge (1965) и работу Майкла Поланьи The Tacit Dimension (1967).

Поэтому Бойд начинает свою стратегическую теорию с формирования собственных представлений об обучении. Фактически, в примечаниях к нескольким вышеупомянутым книгам он ссылается на идеи, изложенные им в "Разрушении и созидании", как на "теорию интеллектуальной эволюции",19 или, в качестве альтернативы, как "метапарадигму разума и вселенной", как "индуктивно-дедуктивный двигатель прогресса", "диалектический двигатель" или "кибернетический двигатель".20 Картина всеобъемлющей петли OODA, которую он разработал в 1995 году, до сих пор глубоко отражает этот ранний интерес к эпистемологическим дебатам. Действительно, в некотором смысле петля OODA кажется кибернетическим воплощением "нормальной модели" научного исследования, разработанной Карлом Поппером. Однако, если взглянуть на более полный рисунок петли, можно предположить, что именно работа Поланьи, и в частности реакция Куна на Поппера о том, как развивается наука, как учатся ученые и как растет знание, возможно, более глубоко пропитала идеи Бойда. Таким образом, обсуждение Поппера, Поланьи и Куна необходимо для правильного понимания идей Бойда, касающихся стратегического поведения, а также функций стратегических теорий и военных доктрин.

Эволюционная эпистемология Поппера

Карл Поппер выдвинул идею о том, что наука добивается прогресса путем фальсификации. Поппер разочаровался в идее, что наука особенная, потому что она может быть получена из фактов, и чем больше фактов, тем лучше. Он опроверг позитивистское утверждение о том, что ученые могут "доказать" теорию с помощью индукции, повторных эмпирических тестов или наблюдений. Никогда не знаешь, достаточно ли было наблюдений; следующее наблюдение может противоречить всем предшествующим.21

Поэтому, по мнению Поппера, претендовать на истинность теории можно только в том случае, если можно доказать ее ложность. Научное предприятие отличается от всего остального тем, что оно принимает только те знания или опыт, которые могут быть фальсифицированы. Именно это отличает науку от религии или метафизики. Наука рассматривается как аккуратный самокорректирующийся процесс. Она никогда не завершается в том смысле, что что-либо можно считать истинным на все времена. Она развивается постепенно, благодаря постоянным, но частичным усилиям по фальсификации, чтобы каждый новый элемент можно было проверить, является ли он улучшением предыдущего.22

Поскольку наблюдение направляется и предполагает теорию, теории не могут быть установлены как истинные или вероятно истинные в свете данных наблюдений. Теории рассматриваются как умозрительные и предварительные предположения или догадки, свободно создаваемые человеческим интеллектом в попытке преодолеть проблемы, с которыми столкнулись предыдущие теории, чтобы дать адекватный отчет о некоторых аспектах мира или Вселенной. После выдвижения умозрительные теории подлежат строгой и беспощадной проверке путем наблюдений и экспериментов. Теории, которые не выдерживают проверки наблюдениями и экспериментами, должны быть отменены и заменены новыми умозрительными предположениями.23 Наука развивается методом проб и ошибок, догадок и опровержений, и эта динамика отражена Бойдом в "Концептуальной спирали" в его определении науки как "самокорректирующегося процесса наблюдения, гипотез и испытаний".24

Неудивительно, но для понимания важности Поппера для Бойда и его взглядов на функции военной доктрины и стратегической теории, Поппер назвал свою теорию "эволюционной эпистемологией". В 1961 году Поппер утверждал, что рост нашего знания является результатом процесса, очень напоминающего то, что Дарвин называл "естественным отбором", то есть естественный отбор гипотез: наше знание состоит в каждый момент времени из тех гипотез, которые показали свою (сравнительную) пригодность, выжив до сих пор в борьбе за существование; конкурентная борьба, которая устраняет те гипотезы, которые непригодны. В этом Поппер видит сильное сходство между процессами адаптации, происходящими в генах, науке и человеческом поведении (в котором Поппер рассматривает культуру и генетическое наследие как основные определяющие факторы, движущие процессом адаптации; эти факторы также включены в нарисованную Бойдом петлю OODA).25 Все теории подвергаются вариациям и отбору в соответствии с критериями, которые сами подвергаются вариациям и отбору. Весь процесс напоминает биологическую эволюцию. Проблема подобна экологической нише, а теория - гену или виду, которые проверяются на жизнеспособность в этой нише. Варианты теорий, подобно генетическим мутациям, постоянно создаются, и менее успешные варианты вымирают, когда их место занимают более успешные. Успех" - это способность неоднократно выживать в условиях селективного давления - критики, - оказываемого на данную нишу. Как объясняет Дэвид Дойч, как в науке, так и в биологической эволюции эволюционный успех зависит от создания и выживания объективного знания. Способность теории или гена выжить в нише не является бессистемной функцией его структуры, а зависит от того, достаточно ли истинной и полезной информации о нише имплицитно или эксплицитно в ней закодировано.26

Здесь Бойд нашел подкрепление и дополнительное понимание в работе Докинза. Бойд владел двумя экземплярами "Эгоистичного гена", а также другими известными книгами Докинза - "Расширенный фенотип" и "Слепой часовщик". Докинз ввел термин "мем" как культурный репликатор. Мемы являются средством культурной эволюции так же, как гены являются средством генетической эволюции. Мемы следует рассматривать как живые структуры, причем не только метафорически, но и технически. Идеи, в том числе стратегические, воспроизводятся подобно генам, выживают, мутируют или становятся игнорируемыми и вымирающими. Они являются сущностями, способными передаваться от одного мозга к другому, и могут рассматриваться как вирус мозга. Поппер, в частности, по мнению Докинза, осветил аналогию между научным прогрессом и генетической эволюцией путем естественного отбора.27

Поланьи и негласное измерение

Некоторые не соглашались с таким представлением, и в графике петли OODA, в "Разрушении и созидании" и в "Концептуальной спирали" Бойд явно включил важные идеи двух таких авторов: Майкла Поланьи и Томаса Куна. Книга Поланьи, которую читал Бойд, "Знание и бытие", представляет собой сборник коротких эссе. В ней рассматриваются Кант, Гегель, Пиаже, Нагель и многие другие социальные теоретики и философы. В нее включены темы из "Неявного измерения" и "Личного знания", magnum opus Поланьи 1958 года, которые относятся к практике науки и тому, как растет научное знание. В ней рассматривается структура сознания и даже роль ДНК как фактора, формирующего сознание. Примечательно, что в пространном предисловии редактор утверждает, что "все знание - это ориентация".28