Саша попыталась кричать, но умолкла напуганная грозным обещанием Николая убить ее на месте. А он тем временем продолжал опутывать веревкой бесчувственное тело жены. Вскоре Лариса пришла в себя. Первым ее желанием было освободиться от пут, но потом ее глаза встретились с глазами похитителя…

— Ты? – она обмякла, потеряв способность сопротивляться. – Это шутка?

— А как ты думаешь, любимая?

— Но почему? Мы жили вместе девять лет, любили друг друга, были счастливы.

— Счастливы? – возмутился Николай. – Счастливы?! Посмотри на себя, Лариса! Ты недостаточно красива, недостаточно образована, недостаточно умна, чтобы быть женой такого человека, как я. Если хочешь знать, именно ты виновата во всех моих неудачах. Тебе удавалось одним своим видом отпугивать нужных знакомых, и вообще, ты мешала мне работать!

— Это неправда, неправда… — по лицу Ларисы текли слезы, слова мужа причиняли ей большую боль, чем затянутые его рукой веревки на теле. – Я же все делала для тебя… Отказалась от своей работы, по десять раз перепечатывала твои так и неопубликованные романы…

— Не говори глупости! С самого первого дня совместной жизни было ясно, что мы не пара. Я давно думал о разводе, и сейчас самое подходящее время, для того, чтобы мы расстались навсегда. Скоро я напишу новую книгу, стану богатым, знаменитым, и тогда рядом со мной будут совсем другие женщины!

— Пусть так… Но причем здесь девочка? Отпусти хотя бы ее. Она не имеет отношения к нашим семейным проблемам.

— Вы обе нужны мне. Ваши тела и души станут кирпичиками в фундаменте моей новой жизни.

Лариса попыталась возражать, но Николай заклеил ей рот и поволок к погребу. Испуганная Саша вновь закричала, зовя на помощь, однако крики звучали недолго. Писатель спустился в погреб, поймал, метавшуюся по тесному помещению девочку и вновь связал ее. Потом он затащил вниз связанную жену, и с оглушительным стуком захлопнул крышку люка. Беспомощные жертвы остались наедине с темнотой, отчаяньем и страхом…

Глава восьмая. Коварство и любовь

Под черным беззвездным небом, среди мертвых потерявших кору деревьев, на раскисшей земле сидела Зеленоволосая. Склонившись над уродливой корягой, она обмазывала ее жидкой грязью:

— Из пены, из тины…

Вот ты где! – прервала заклинание вышедшая на поляну Стефания. – Я повсюду тебя ищу.

— Оставьте меня.

— То, что ты умеешь наделять высохшие деревяшки иллюзией жизни, похвально, но, по–моему, ты переусердствовала, Зеленоволосая. Из–за твоих чудищ почти никто не заглядывает в парк. Люди бояться, а в результате только пятеро утонули в пруду и стали моими рабами.

— Я не хочу, чтобы люди гибли, — Зеленоволосая подняла голову, посмотрела в глаза стоявшей возле нее ведьмы. – Не хочу.

— И это говорит русалка! – расхохоталась Стефания. – Впрочем, поговорим об этом позже. Ты должна завершить начатое.

— Я сделала все, о чем ты меня просила, я поступила так ради Лизоньки, но я не убийца.

— Довольно. Парень должен быть мертв!

Русалка отрицательно покачала головой и вновь занялась лежавшей у ее ног корягой. Какое–то время Стефания молча наблюдала за ее действиями.

— Мы должны убивать, хотим этого или нет, — наконец заговорила ведьма. – Это плата за наши жизни. Дом забирает души погибших, а мы продолжаем жить. Но скоро все изменится, и мы навсегда покинем это проклятое место.

— Мне так тяжело. Этой ночью я видела сон. В нем было много солнца, радости, любви… А еще там был юноша с прекрасными, темными как ночь глазами. Он говорил мне слова любви…

— У тебя все впереди, — Стефания обняла девушку за плечи. – Мы вырвемся из этого омута, обещаю. А пока ты должна быть русалкой – жестокой, расчетливой, сознающей свою неотвратимую, гибельную привлекательность. Выпей!

Она протянула хрустальный флакон. Зеленоволосая отшатнулась, попыталась вырваться из объятий ведьмы, но не смогла противостоять завораживавшему, гипнотическому взгляду чуть раскосых глаз. Повинуясь воле Стефании, она пригубила колдовское зелье.

— Этот напиток дает забвение и покой. Чувства захватили тебя и принесли страдания. Но теперь все пройдет. У тебя нет сердца, нет души, потому ты счастлива и свободна.

Напиток оказал желаемое действие – взгляд Зеленоволосой стал холоден как лед, а черты лица обрели неземную, почти пугающую красоту. Ведьма улыбнулась, взяла русалку за руку и повела прочь из мертвого леса.

* * *

Инга полулежала на толстой ветви ивы, глядя на сверкавшую под солнцем гладь пруда. Тонкие пальцы девушки срывали один за другим лепестки ромашки:

— Любит, не любит…

— Инга! Где ты была! — увидев среди переплетения ветвей белый сарафан девушки, Фин со всех ног бросился к ней на встречу. — Я весь парк облазил, разыскивая тебя.

— Здравствуй… — она небрежно бросила в воду цветок, так и не завершив гаданье. – Дома были дела, я задержалась.

— Смотри, вот оно – то самое волшебное колечко. Мне было очень нелегко добыть его, — мальчишка извлек из кармана заветный талисман. – Не поверишь, но в графском флигеле водятся приведения. Они не слишком хотели отдавать кольцо.

— Спасибо, — лицо девушки преобразилось, стало еще свежее и красивей. – Ты настоящий герой, ты мой верный рыцарь.

Вопреки ожиданиям Фина, Инга так и не надела на палец волшебное кольцо. Она подвесила его к цепочке на шее и спрятала в вырез сарафана. Потом, соскользнув с дерева, она медленно пошла вдоль кромки воды. Фин поплелся следом – на душе у него было неспокойно.

— Мне здесь не нравится. Как–то неуютно. Давай махнем в город, — предложил он. – Хочешь, пойдем ко мне в гости?

— Нет. Здесь самое чудесное место на свете, зачем оставлять его? – голос девушки изменился, стал выше, мелодичней.

Фин почти с ужасом смотрел на свою подругу. Девушка хорошела на глазах, постепенно превращаясь в ослепительную красавицу. Милые, такие знакомые и любимые черты лица таяли как воск на огне, а из–под них проступала холодная жестокая красота роковой женщины. Парню показалось, что он сходит с ума:

— Что происходит, Инга?

— Давай искупаемся.

— Ты же сама говорила, как опасно плавать в этих прудах.

— Неужели ты трус?! Идем же…

Не раздеваясь, Инга шагнула в зеленую воду и медленно пошла прочь от берега. Ее пышные золотистые волосы начали приобретать зеленоватый оттенок, а кожа бледнеть и как бы светиться изнутри.

— Вернись, Инга! Здесь опасно! – Фин метался по берегу, не решаясь ступить в таившую смертельную опасность воду. – Это наваждение, не поддавайся ему!

— Идем! – зеленоволосая русалка поманила его рукой. – Ты вечно будешь моим.

— Инга, не сходи с ума!