вернулась со студвесны, – ответила Диана и махнула рукой на заправленную кровать, предлагая ему присесть там.

Обстановка комнаты была очень простой, даже убогой, и Даня неприятно удивился тому, в каких условиях живет Диана, которая между тем включила электрический чайник и достала с верхней полки шкафа шоколадные конфеты. Повернувшись к Дане, она пораженно распахнула глаза, взяла его за подбородок и приподняла голову вверх.

– Ужас какой… – скривилась она, как следует разглядев при ярком свете разбитую губу. – Из-за какой-то ерунды лицо себе испортил. Не меньше недели будет заживать, бестолочь!

Она сердито нахмурилась, все еще изучая его губы, отчего Дане стало жарко. Ди опять была слишком близко, и его самообладание дало трещину. Он взял ее руку и прижал к своей щеке. Стоит Диане наклониться чуть ниже, и он коснется ее губ, но она неловко отстранилась и поспешно отвернулась, смущенная его действиями.

– Чай? Кофе? Кофе только растворимый, – делано-равнодушным голосом спросила она.

– Чай.

Они молчали, и Даня не мог решить, что сказать в первую очередь – извиниться, потребовать объяснений или признаться в любви. Хотелось сделать все это сразу, но он боялся, что Диана еще больше отдалиться от него.

– Ди, прости меня, – наконец выдавил он. – Просто я так хотел отметить этот вечер с тобой, ждал тебя у входа, звонил, а потом вышла Кира и сказала, что ты ушла с этим… Я подумал…

– Что ты подумал? – Диана повернулась к нему, воинственно скрестив руки. – Что я пошла с ним на свидание?

– Ну, в общем, да, – честно признался он. – Почему ты не брала трубку?

– Во-первых, Кравцов, я не слышала твоего звонка, потому что телефон был на беззвучном. – Диана демонстративно уселась напротив него, испепеляя сердитым взглядом. – Во-вторых, если ты хотел опередить Влада, то должен был сказать мне о своих планах раньше. Я даже не знала, что ты пришел! В-третьих, Влад поймал меня после выступления и сказал, что у него есть ко мне разговор, и мы ушли через запасной выход, чтобы нас не смела толпа. В-четвертых, я вообще не понимаю, почему должна перед тобой отчитываться!

– Прости, я вел себя как ревнивый идиот, признаю, – торопливо сказал Даня. – Но меня как по башке ударили, когда я тебя с ним увидел. Подумал, что он сейчас предложит тебе встречаться и…

Он запнулся, глядя в ее блестящие карие глаза.

– И? – вопросительно выгнула бровь Диана.

– Ты мне очень нравишься. Я не хочу видеть рядом с тобой Владов, Петь, Вась и прочих парней. Давай встречаться! – на одном дыхании выпалил Даня, со страхом ожидая своего вердикта.

Несколько секунд Диана молчала, а потом лукаво улыбнулась и наклонилась к нему.

– Я уж думала, ты никогда этого не скажешь, – тихо сказала она и первая поцеловала его.

В этот момент Даня даже не чувствовал боль в разбитой губе, потому что его душа пела, кричала и ликовала от радости.

Глава 17

Домой Даня летел как на крыльях. Весь мир казался прекрасным, даже лужи и грязь не вызывали раздражения, и он легко перепрыгивал через них, улыбаясь самому себе. Хорошо, что время было позднее, и лишь редкие в этот час прохожие провожали счастливого парня удивленными взглядами. Ему было плевать, что о нем подумают, ведь Диана ответила ему взаимностью, и теперь они официально стали встречаться. А Влад может идти куда подальше и пусть только попробует еще подойти к его девушке!

Добежав до дома, Нил взлетел по лестнице на свой этаж и, боясь разбудить маму, тихонько открыл дверь. Но, к его удивлению, на кухне горел свет, и Даня услышал звон разбившейся посуды, а затем – сдавленные ругательства. Испугавшись, что она могла пораниться, он поспешил на кухню и застыл в дверях. На столе стояли две пустые бутылки из-под вина, а на полу блестящим крошевом рассыпался разбитый бокал. Мама медленно собирала осколки, слегка качаясь из стороны в сторону, и явно не слышала прихода сына.

– Осторожно, не порежься. – Даня присел рядом с ней на корточки, с тревогой заглядывая в ее заплаканные глаза. Она с трудом сфокусировала взгляд на сыне, а потом расплылась в пьяной улыбке.

– О-о… сынок… Как прошел концерт? Повеселился? – заплетающимся языком спросила она и, не удержав равновесия, плюхнулась на пятую точку. Осоловелым взглядом окинув результат своего вечера, она вяло махнула рукой. – Оставь, я уберу.

– Мам, – осторожно сказал Даня, выбросив крупные осколки в мусорное ведро. – Мне кажется, ты стала часто…

Он не мог выговорить слово «напиваться». Конечно, расставание с отцом, разрушенная семья и ощущение собственной ненужности сильно ее потрясли, но все же эти посиделки наедине с вином слишком участились. Сначала он не придавал этому значения. Родители любили смаковать вино по пятницам, и Даня обычно не мешал им своим присутствием, чувствуя себя третьим лишним. Но сейчас мамины регулярные возлияния больше походили на попытки залить горе. И Даня точно знал, что добром они не кончатся.

– Что ты меня алкашкой-то выставляешь! Подумаешь, выпила! Я же не настойку боярышника какую-нибудь пью! – Она мгновенно вскипела и попыталась подняться на ноги, держась за стену. Со второй попытки ей это удалось, и Даня поддержал ее за руку, чтобы она не упала.

– Да нет, просто я переживаю за тебя, – тихо сказал он.

– За отца своего гулящего переживай, как он там с молодухой устроился! Наверное, хорошо ему живется!

– Мам, ну перестань, все уже произошло, возьми себя в руки. У тебя есть я. – Даня попытался обнять ее, понимая, как тяжело она переживает предательство близкого человека.

– Есть? А у тебя есть только твой хоккей… – Она обмякла и понуро опустила голову, глядя в пол. – А знаешь ли ты, что я чувствую при одной только мысли, что ты в любой момент можешь пострадать? Вспомни, что с Назаром Елизаровым случилось! Я тогда чуть от страха не умерла, представляя, что на его месте мог оказаться ты. – На ее глаза навернулись слезы, но она рассеянно стерла их рукавом.

Даня начал закипать, но вовремя прикусил язык. Мама сейчас не в себе и, что бы он ни сказал, не воспримет его слова адекватно. Поэтому он взял с кухонной полки тканевую салфетку, открыл кран и, намочив ее, присел на корточки, вытирая мелкие, невидимые глазу осколки.

– Ты у меня есть? – Резко вскинула голову мама. Она вдруг перешла на следующую стадию – от плаксивости к ярости. – У тебя своя жизнь, а я? Что мне делать? Папаша твой квартиру нам оставил, деньги присылает!