– Ну, ты ж у нас взялся руководить, – язвительно заметила она. – Вот и делай что-нибудь. Посмотри, сколько народу притащилось. Будто чародей полмира облетел и каждому с поклоном объяснил, как сюда добраться. Наверное, еще карту вручил. Даже не знаю, как некоторых называть. Что это за тварь с крыльями?

– Гарпия, – буркнул гном, который сидел недалеко и слышал, о чем речь.

Каонэль сердито посмотрела на него, потому что еще не простила за попытку умертвить ее очаровательное чудовище.

– Это ты мне? – угрожающе спросила она и на всякий случай сдвинула брови.

Гном покачал головой.

– Крылатая тварь, сказываю, гарпия, – пояснил он, отпив из склянки темную зеленоватую жидкость.

Когда серая поняла, что ее не обзывают, немного расслабилась, но возмущаться не перестала. Уши дергаются, как у раздраженной кошки, глаза словно маленькие солнца.

– Ну хорошо, гарпия, – согласилась серая. – И вообще, гном… как, ты говоришь, называть тебя? Тарнат? Так вот, Тарнат, откуда ты такой всезнайка, если всю жизнь в Черных рудниках просидел?

Тарнат даже подпрыгнул от такой дерзости, но ответить не успел, потому что Каонэль продолжила тираду.

– Только посмотрите, – негодовала она, – весь берег занят леший знает кем. И у всех осколки. Это ж уму непостижимо! Что чародей себе возомнил? Как он предлагает включить Талисман, если его части у таких страшилищ? Гарпия! Или вон, тварь с бычьей головой. Даже не объясняйте, кто это. Чего они расселись? Ждут чего-то?

– Да что ж ты такая злая, – покачал головой Лотер. – Может, поспать надо? Или голодная?

– А она про своего рыжего эльфа думает, – раздался голос Теонарда, который наконец закончил письмо и уже в третий раз перечитывал перед отправкой.

Когда на плато начал сходиться разношерстный народ, человек перетащил голубей к деревьям подальше от солнца, потому что птицы стали растопыривать крылья.

Только он закончил возиться с установкой клетки, как прибыли еще двое. Теонард выглядел настолько усердным, что можно было решить: на происходящее ему плевать. Особенно когда взялся за пергамент. На самом деле Теонард внимательно следил за каждым чужаком, даже если внешне это выглядело как бормотание перед письмом. Когда появился еще один человек, он даже хотел подойти. Но передумал – понял, что снова придется тащить клетку. Тем более, что отказаться от возможности подразниться Теонард не мог.

– Ничего подобного! – вспылила Каонэль, резко развернувшись к человеку. – Мне просто до лешего надоело тратить время. Я хочу Талисман!

– Подобного-подобного, – не отставал Теонард. – Я видел, как скорбно ты смотрела на рыжего, когда чародей его утаскивал. Можно подумать…

Он не договорил. Пришлось уворачиваться от палки, которую эльфийка метнула ему в голову. Уши серой заполыхали, как вечерняя заря. Даже щеки покраснели, а с ее цветом кожи это не просто.

Теонард покосился за спину на палку и проговорил с улыбкой:

– Да чего ты! Я знаю, что эльфы в основном однолюбы.

Серая посмотрела на человека бешеными глазами и засунула осколок обратно в складку корсета. Декольте вызывающе колыхнулось, приковав взгляды половины присутствующих. Но Каонэль, привыкшая к глубокому вырезу, проигнорировала всеобщее внимание.

– Варда действительно нашел бы выход, – прошептала Каонэль. – Он всегда знает, что делать.

Ворг громко сглотнул и с трудом отвел взгляд от соблазнительных форм серой, быстро оглядев прибывших.

Все, кто собрался на плато, смотрели в их сторону. Будто ждали подходящего момента, чтобы напасть и отобрать осколки. А сейчас не подходили лишь потому, что опасаются. Их трое. Или четверо, если считать ихтионку. После того как увидела гнома, она как-то подобрела. Тогда и гнома надо считать. С гномом пятеро.

– Тьфу ты, – выругался Лотер собственным мыслям и с шумом поскреб когтями подбородок.

Солнце уже переползло на другую половину неба и медленно пошло вниз. Золотые лучи падают на верхушки деревьев и делают листву похожей на изумруды. Несмотря на то что лес начинается намного дальше, а тут лишь роща, кроны образуют плотную тень. Зато плато полностью залито светом.

Территория у деревьев занята разномастным народом, оружием и пожитками. Одни ковыряются в котомках, другие точат ножи. Кто-то вообще делает вид, что дремлет, хотя на самом деле тщательно прислушивается к разговорам.

Эльфийка на солнце выходит не охотно, зато мелкинд – коротышка чуть выше гнома с широким ртом – с удовольствием подставляет лучам то один, то другой бок.

Каонэль проследила за взглядом ворга и наконец перестала бегать.

– От него пахнет магией, – сказала она, кивнув на мелкинда.

– Откуда знаешь, как она пахнет? – удивился Лотер.

Серая многозначительно хмыкнула и перевела взгляд на человека.

– Наученная, – проговорила она и подскочила к Теонарду, когда тот отвернулся к голубям. – Что ты там все время пишешь?

Она быстро выхватила пергамент из рук человека. Тот даже опомниться не успел, а эльфийка принялась бегать взглядом по строчкам. К ее сожалению, язык письма оказался неизвестен. Серая разочарованно надула губы.

Пользуясь моментом, Теонард забрал пергамент и что-то пробурчал. Затем открыл замок на клетке и вытащил голубя, который больше всех ворковал. Немного повозившись с лапами, человек привязал письмо и подбросил птицу.

Крылья расправились, голубь взмыл вверх и быстро помчался прочь.

– Вообще-то, да, – произнес Теонард, провожая голубя задумчивым взглядом. – Надо что-то делать. Раз у каждого по осколку, значит, в сумме должен быть Талисман. Это если представить, что все здесь. Уж не знаю, что там и как, но я бы попросил у всех в долг куски. Потом бы отдал. Честно. А потом делайте что хотите.

Когда птица скрылась из виду, человек опустил голову и прямо посмотрел на Каонэль.

– Больше не трогай моих писем, – раздельно сказал он.

– Не могу обещать, – бросила эльфийка.

Она отошла подальше, потому что хоть человек и не выглядит опасным – кормит птичек и карябает закорючки на льняном пергаменте, – но внешность обманчива.

– А ты попробуй, – настойчиво проговорил Теонард и сделал вид, что чешет спину, но серая заметила, что проверяет арбалет.

Она скривилась, словно увидела слизняка у себя на животе, и проговорила:

– Кому-кому, а тебе обещать ничего не буду. Ты врун. К тому же человек, что, в общем-то, одно и то же. Сначала голуби, потом письма, а дальше что? Знаю я, на что вы способны.

Теонард добродушно улыбнулся.

– Правильно, – проговорил он, поправляя замок на клетке. – Бойся. В гневе я страшен. Сам не видел, но говорят, зрелище не для слабых. Как я рвал врага в той славной битве… Сколько крови пролилось. А я стоял на горе трупов с яростным лицом и хохотал, потому что в одиночку сразил целый отряд.