Ничего о его личной жизни за пределами редакции я не знал. Он жил в квартале от Мэрилибоун Хай-стрит, в квартире, принадлежавшей благотворительному фонду, так что платил он за нее сущие гроши. Никто из наших у него не бывал, во всяком случае, я об этом не слышал. Он развлекался в ресторанах, расплачиваясь по кредитной карточке компании. Обедал и ужинал он, насколько я мог понять, еженедельно подписывая его счета, в кругу стареющих актрис, обнищавших аристократов и богатых европейцев типа Анастасии Фулгер.

Той ночью мне вспомнилось кое-что еще.

Если Микки имел отношение к смерти Анны и если Анна умерла утром в воскресенье, значит, он либо должен был звонить ей после одиннадцати в субботу вечером или рано утром в воскресенье. И назначить ей встречу.

Я знал по своему опыту, что, если звонить Анне рано утром, особенно в воскресенье, приходилось долго ждать ответа. Она так долго не снимала трубку, что успевал включиться автоответчик. Вы слышали, как ее голосом он извещал, что сейчас в доме никого нет, а потом врубалась заспанная Анна, спрашивая: «Кто говорит?» Автоответчик продолжал работать все время, так что разговор автоматически записывался.

Допустим, Микки позвонил ей в семь или восемь утра в воскресенье. Анна наверняка еще спала. Следовательно, разговор должен был быть зафиксирован. И, значит, улика находится в ее квартире на Харрингтон-гарденз. В квартире, ключи от которой лежали у меня в кармане.

Я принял решение: сегодня же вечером, после работы, я отправлюсь туда. Я, конечно, сильно запоздал, но, чем черт не шутит, может, мне удастся прищучить Микки.

Однако была и другая версия: может, Микки тут и ни при чем. Тогда это скорее всего Фулгеры.

– Сузи! – позвал я. – Я хотел тебя спросить, тебе удалось узнать, съехал Бруно Фулгер из «Коннота» и куда он двинулся?

– Да, – откликнулась она. – Я разговаривала с портье вчера вечером. Он сказал, что он выехал поздно вечером в воскресенье. Очевидно, теперь он в Сент-Морице.

– Значит, все утро воскресенья он пробыл в Лондоне.

– Безусловно. Знаете, в «Конноте» ведь не любят распространяться о клиентах. Мне даже пришлось приврать. Я сказала, что звоню от его портного, нам надо доставить ему костюм. Они сказали: «Вы опоздали на день. Мистер Фулгер покинул нас вчера в семь вечера».

– Будь добра, сделай еще вот что. Тебе придется напрячь умишко. Задание непростое. Когда вчера я был в квартире Анны, я заметил, что исчез ее компьютер. Может, это ерунда, может, она отдала его в мастерскую или еще что, не знаю. Не могла бы ты обойти сервис-центры в Южном Кенсингтоне и проверить, нет ли его там? И у ребят из нашего техцентра тоже спроси. У нее был «Эппл-Мак». Насколько мне известно, они централизованно обслуживают все свои машины. В четверг вечером компьютер был на месте, а теперь его нет. Так что его должны были бы забрать в пятницу или в субботу утром.

Сузи округлила глаза:

– И сколько времени мне на это дается?

– Ну, скажем, до четверга. К моему возвращению из Парижа.

– Кстати, вы не забыли, что сегодня после обеда у вас назначено совещание с шеф-редакторами? Я собрала народ на два тридцать. Рановато, конечно, но вы же просили подготовить бумаги и сделать копии, чтобы взять с собой в Париж.

– Очень предусмотрительно с твоей стороны.

– Значит, завтра, пока вы будете расслабляться на правом берегу Сены, я проведу волшебный день, рыская по сервис-центрам.

– Прежде чем мы начнем совещание, – сказал Кевин Скай, – я хотел бы сказать для протокола две вещи. Во-первых, в связи с тем, что «Светская жизнь» вполне правомерно получает львиную долю рекламы от «Мушетт», я категорически заявляю, что расценки с увеличением вала не должны падать. Наоборот, я ожидаю шестипроцентной прибавки. Во-вторых, если они сократят объем ниже тридцати восьми полос, я прикажу редакторам не упоминать их продукцию вообще. Никакую.

– Это нормально для «Кутюр», – сказала Кей Андерсон, – но «Светская жизнь» не может позволить себе такой роскоши. Мы ведь даже не основное издание. И если вы упретесь рогом и будет выяснять отношения с «Мушетт», нас просто выпихнут с рынка.

На совещании присутствовали четверо наших шеф-редакторов, каждый с толстой папкой, на которой значилось «Мушетт 1987–1996». В них содержалась десятилетняя деловая история: количество полос, затребованных рекламодателем, цены на каждый отдельный брэнд, скидки на пакетное размещение рекламы и специальные предложения по сделкам. В некоторые месяцы, например, рекламе крема для лица от «Мушетт» гарантировалось место на форзаце. В другие это место отводилось «Клиник» или «Ланком». Три раза в год «Мушетт» красовалась на последней странице обложки, или на обороте первой, или на странице сразу после гороскопов. Они особо доплачивали за эти привилегированные площади, которые называются элитными и за которые боролись новые, еще не слишком утвердившиеся рекламодатели. Время от времени какая-нибудь новорожденная американская или японская компания пробовала откупить для себя местечко получше, предлагая нам выгодные цены. Мы, как правило, отказывали. Лучшие места в толстых глянцевых журналах распределяются с точки зрения добрососедства. Если поместить сюда выскочку, респектабельные люди могут и съехать. Хоть мы и называем эту политику партнерской, на самом деле она приносит немалую выгоду, потому что держит на крючке этих самых партнеров.

– Давайте перейдем к повестке дня, – нетерпеливо прервал я начавшийся было спор. – Все собрались? А где Кэти из «Стиля»?

Вошла Сузи с чайным подносом.

– Кэти задержалась на ярмарке «Дизайн интерьера», но она оставила мне свои пожелания на будущий год и хотела бы, чтобы вы довели их до сведения французов. В прошлом году они получили три полосы рекламы от «Мушетт» и три модульных рекламы духов. Ей хотелось бы в будущем году получить пятнадцать полос.

– Пятнадцать! – Кевин произнес это так, словно получил личное оскорбление. – Какая же приличная косметическая компания даст столько рекламы в такой дешевый листок?

Сузи, обходившая собравшихся с молочником, сказала:

– Вот и я о том же самом ее спросила. Она объяснила, что по последним опросам число читателей «Стиля», ответивших, что они «любят баловать себя дорогими духами», превысило число читателей всех других журналов на рынке.

– Так или иначе, – возразил Кевин, – если мы будем просить у «Мушетт» больше рекламы для других наших изданий, то «Кутюр» останется меньше, а нам это невыгодно.

– Нам сделали весьма специфическое предложение, – сказал я, призывая народ к порядку. – Очень специфическое. Они, конечно, безумцы, но если мы получим эксклюзив и оторвемся от «Инкорпорейтид», выгода может быть очень чувствительная. Точнее, дело обстоит так, что если мы согласимся, то можем либо выиграть, либо проиграть, а если откажемся, то Говард Тренч укатает нас в асфальт.

– Знаешь, что меня сдерживает? – спросила Кей. – Как «Мушетт» может всерьез рассматривать возможность отдать всю рекламу «Инкорпорейтид»? Их издания – второсортная дешевка. Одни названия чего стоят! «Домашний кулинар», «Левые девочки», «Городские сплетни». И все только про оргазм и рецепты жареных кур.