«Точно родственник! Они все промеж себя родственники!» – подумал Жамин, но это было уже не его дело. Он вызвал подхорунжего, велел продолжать занятия, до обеда наблюдал, а когда отряд повели в казарму, поехал на квартиру.

Жамин ехал и вспоминал замечательный вчерашний вечер.

Немного шумело в голове после лишнего коньяку, который услужливо подливал денщик поручика. Каким-то странным «йесом» всё время поддакивал англичанин-грум и хохотал, как казалось Жамину, невпопад, а поручик хвалил всё, что бы ни сделал Жамин, и всё, на что падал взгляд поручика. Играли на квартире Жамина. В конце игры поручик похвалил выдержку прапорщика, его офицерское поведение и, хотя Жамин видел все шулерские повадки Смолина, он был так польщён, что гвардейский офицер сел играть с ним, Жаминым, в офицерскую игру «штос», что легко, безо всякого для себя расстройства, проиграл двести рублей.

«А что это они всё какую-то «манную» вспоминали?» – Жамин позволил Дракону идти шагом.

Как только наступала очередь Жамина подрезать колоду, он видел, что поручик улыбается ему и слышал ласковое: «Диа Тео, ю соу мани-мэн!» – и поглядывал на грума. Тот ответно поглядывал на поручика, и каждый раз произносил одно и то же:

– Манки-мэн, со!

Домой Жамин не доехал, он по дороге решил, что сначала пообедает в маленьком ресторанчике недалеко от шоссе, но не дали, сразу после того, как он сделал заказ, ворвался вестовой и передал приказ поручика срочно явиться. Хозяйка на русском языке с красивым местным акцентом сказала, что заказанное Жаминым она велит принести ему домой к ужину, и улыбнулась.

Жамин вскочил на Дракона.

Когда влетел на плац, автомобиль уже стоял, и поручик сидел на заднем сиденье, отвернувшись от ротмистра, а тот от поручика.

– Вот что, голубчик, – сказал ротмистр, не вылезая из машины. – Разделите людей пополам, одна часть пусть будут дезертирами, понарошку, а другой будете командовать вы. Выберете им командира и заберите все патроны, оставьте только винтовки. Они будут преодолевать реку, а вы будете стоять на этом берегу. У своих тоже отберите патроны, а то ещё стрельнёте в азарте. Всё понятно?

– Так точно! – радостно ответил Жамин, он уже соскучился по настоящему делу.

– Ну, тогда вот вам кроки, разберётесь?

Жамин шагнул и взял из рук ротмистра лист бумаги. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, где предстоит проводить учения.

– Разрешите исполнять?

– Исполняйте!

Жамин повернулся к строю.

Пока в отряд не прислали командира, Жамин, помня последнее наставление начальника Тверского кавалерийского училища полковника Кучина, особо не вмешивался в повседневные дела и позволял командовать подхорунжему, сам же только ходил по плацу и посматривал, а ещё он завёл себе хлыстик. А подхорунжий не особо упорствовал в соблюдении строевого порядка со старослужащими ветеранами, не особо хотел ссориться.

– На первый-второй, ра-ащитайсь! – скомандовал Жамин.

Строй замер. Все сто с лишним ветеранов, многие из которых носили Георгиевские медали, а то и кресты: унтер-офицеры и нижние чины были служивые, половина казаки, большинство после излечения от ран, и пока они лежали в госпиталях и лазаретах, то, видимо, отбились от строя и сейчас стояли оглушённые.

Жамин секунду ждал, потом позвал подхорунжего, тот подбежал, Жамин пошептал ему на ухо, подхорунжий посерел лицом, заиграл желваками, коротко исподлобья глянул на Жамина, повернулся к строю и на одной ноте закричал:

– Так что, ра-ащита-а-айсь!

У подхорунжего получилось, строй вздрогнул, и от первого к следующему и так до последнего побежало: «Первый! Второй! Первый! Второй! Первый!..»

– Первые номера два шага вперёд, шаго-ом а-а-арш!

Первые номера разом шагнули.

– Так что, строй, са-а-амкнуть! – командовал подхорунжий.

Два строя – первые номера впереди, а вторые сзади – сомкнулись и стали вдвое короче. Перед ними встал Жамин.

– Взводные ко мне! – негромко скомандовал он.

Два унтера и два урядника подбежали.

– Собрать у всех подсумки, – тихо сказал им Жамин, – и сдать дежурному. Подхорунжий!

– Слушаю, ваше благородие!

– Вы, подхорунжий, будете командовать вторыми номерами. Это, как бы понарошку, будут дезертиры с фронта, вот, смотрите сюда…

Подхорунжий, держа руки по швам, склонился над кроками, на которых был обозначен населенный пункт Сигулда и округа на семь верст.

С заднего сиденья, мала-мала двигая ногами, чтобы размяться, поднялся ротмистр.

– Эка развернулся… ты погляди, Серёжа! – кивнув в сторону Жамина, тихо произнёс Быховский. – Таких бы сейчас на фронт, да побольше!

Смолин тоже вылез, нехотя, и, чтобы ротмистр не видел его недовольного лица, встал сзади.

– …Я буду командовать остальными, – продолжал Жамин разговор с подхорунжим, не видя, что к ним подошли Быховский и Смолин. – Будет как заградительный забор, в смысле отряд. Доглядите, чтобы все сдали патроны и чтобы имели на сутки паёк… – говорил подхорунжему Жамин и вдруг задумался, потом коротко сказал: – Щас! – и повернулся.

Ротмистр стоял за спиной.

– Ваше высокоблагородие! – обратился он к Быховскому. – А когда начинать? Днём, вечером, ночью? И когда им реку переходить… и… – Жамин замер, не договорив.

– Что? Что такое? Говорите! – приказал ротмистр, он уже понял, что чего-то сам не додумал.

– А через реку как, вплавь? У них нет подручных средств, нет топоров, а вплавь, так февраль, потом болеть будут, это же не передовая, а у нас ни фельдшера, ни доктора! Может… – Жамин неуверенно замолчал.

– Докладывайте ваши соображения, – недовольно приказал ротмистр.

– Я, ваше высокоблагородие, так думаю, что… – Жамин немного искоса смотрел на кроки и показывал их ротмистру, а потом глянул на поручика и подвинул кроки так, что и тому было видно. – Тут нету на кроках, а на местности вот тут имеется мост. Всамдельнишные, настоящие то есть, дезертиры в такую погоду не полезут в воду, а… – Жамин не успел закончить…

– А на ручках друг дружку перенесут?.. Будут ждать господина Ноя с ковчегом… так, что ли? Вы это имеете в виду? – Ротмистр не кричал, но говорил с таким напором, что Жамина даже опалило. – А если бы не было моста, так они бы его построили, что ли? Чёрт знает, что такое!

Жамин не понимал, чем он разозлил ротмистра, и вспомнил все свои обиды и почувствовал, что в нём тоже что-то закипает, но ротмистр остыл прямо на глазах.

– А что про топоры – тут не подумали, всё одно, пригодятся, если вдруг в засадах сидеть…

– Только если у местного населения… – выдал своё соображение Жамин.

– Не-ет, голубчик, – промолвил ротмистр, – про местное население забудьте, если не хотите получить вилы с тылу… и вот ещё что… вы разбили отряд на «первый-второй», а сколько у вас казаков?