— Глен-Клэр мог бы приносить неплохой доход, если им надлежащим образом управлять, — заявил Нейл.

Он снова пошевелился, и мне показалось, что движение причиняет ему боль.

— Да, несомненно, все дело в наследстве. Вряд ли ваш дядя так легко уступит вам Глен-Клэр. Вы делились с ним своими подозрениями?

— Нет, — ответила я, — потому что у меня и в мыслях не было, что дядя меня обманывает. — Чем больше я думала обо всем, тем сильнее болела голова. — Я, конечно, ни в чем не уверена и не понимаю, как такое стало возможным, но мне кажется, что мистер Кемпбелл должен знать всю правду. Он мой крестный отец и старинный друг моего папы. Ах, почему он ничего мне не сказал!

— Мистер Кемпбелл — хороший человек, — подтвердил Нейл. — Но он слегка не от мира сего и видит в людях только их лучшие качества. Вполне возможно, он думал, что дядя сам расскажет вам, что вы — наследница. А может, ваш отец просил его хранить молчание. Мы ничего не узнаем наверняка, пока вы не спросите его самого…

— Что становится в данный момент все менее осуществимым, — закончила я.

Было очень странно так говорить с Нейлом. Во тьме, которая давила на нас со всех сторон, я различала лишь его неотчетливую тень. Мы не соприкасались, поэтому я не могла понять, как далеко от меня он лежит, но, судя по голосу, не далее чем в нескольких шагах. И хотя видеть я ничего не могла, я чувствовала, что он рядом. Его присутствие давало мне силы и вселяло надежду, на душе становилось тепло. Несмотря на кромешную тьму, мне казалось, что ничего плохого со мной не случится.

Непонятно, почему мне так казалось. Хотя я ни о чем его не спрашивала, я понимала, что Нейлу так же неудобно, как и мне, если не хуже. Хотя он не заикался о своем положении, говорил он сдавленно, и я догадалась, что ему очень больно. Казалось, ему стоило больших трудов разговаривать со мной. Очень может быть, что он превозмогал боль при помощи одной только силы воли. Может, его тоже оглушили и швырнули в темницу?

— А что приключилось с вами? — спросила я, притворяясь беззаботной. — Я рассказала вам, почему очутилась здесь, думаю, будет справедливо, если и вы расскажете, что случилось с вами.

Он вздохнул.

— Я ввязался в драку, — признался он, — и оказался на стороне проигравших.

— Надеюсь, вы дрались не за мисс Макинтош, — подколола я, — потому что, подозреваю, она того не стоит.

Он рассмеялся.

— В отличие от вас, Катриона, — мягко сказал он. — Вы как раз стоите того, чтобы за вас бороться.

От его слов у меня на мгновение перехватило дыхание, но потом я напомнила себе, что связана по рукам и ногам и нахожусь в качестве пленницы в трюме неизвестного мне корабля. Сейчас нужно думать не о флирте с Нейлом Синкларом, а о более важных вещах. А все же приятно было хоть ненадолго позволить себе забыться!

— Мне кажется, я не давала вам разрешения называть меня по имени.

— Что ж, придется вам дать мне такое разрешение, — заявил Нейл, — потому что нам нужно обсудить более важные вещи.

— Да. — Я была вынуждена согласиться. — Значит, вы участвовали в драке. Вы ранены?

Он довольно долго молчал.

— Нет, — наконец вымолвил он. — Так, пара царапин.

— Лжец, — сказала я. — Жаль, что я вас сейчас не вижу…

Он снова рассмеялся:

— Ну хорошо, если бы вы могли меня лицезреть, вы пришли бы к заключению, что выгляжу я не так безупречно, как всегда. Но урон лишь поверхностный.

— Я вам не верю, — призналась я. — Но знаю, что правды вы мне не откроете. Вместо этого скажите, с кем вы дрались.

В его голосе все еще звучала улыбка.

— С вашим дядей.

— И пришлось же ему потрудиться! — заметила я.

— Ну и еще с тремя-четырьмя молодцами.

— Вы говорите это только для того, чтобы я думала, что вас не так-то просто одолеть, — сказала я.

— Все может быть. Да, их было десятеро…

— А повод? Ведь не из-за меня же вы дрались? Или вы видели, что дядя Эбенезер сделал со мной?.. Решили вступиться?

— А ведь меня называли самодовольным эгоистом! — радостно воскликнул он. — Вы думаете, ради вас я бы пожертвовал своим мундиром, мисс Бэлфур?

— Вы только что уверяли, будто я стою того, чтобы за меня бороться, — возмутилась я. — Теперь же идете на попятный.

— Что ж, в принципе вы правы, — согласился Нейл. Его речь стала отрывистой. — Вы действительно стоите того, чтобы бороться за вас. Но тогда ваш дядя и его дружки набросились на меня из-за того, что я помешал некоторым их приготовлениям… — Он замолчал.

— Почему вы не хотите рассказать мне все? — сердито спросила я. — Из вас приводится прямо-таки вытягивать ответы. Кажется, времени у нас вполне достаточно.

— Верно, — грустно сказал Нейл. — Единственная причина, по которой я не решаюсь… — Он снова замолчал.

— Состоит в том, что вы мне не доверяете, — закончила фразу я. — Или, может быть, — меня внезапно осенило, — происшествие проливает на вас дурной свет, и вы боитесь пасть в моих глазах?

— Вы всегда были не лучшего обо мне мнения. — Голос Нейла звучал по-прежнему грустно.

— Сначала вы предложили мне стать вашей любовницей, — бодро напомнила я, — а затем оказалось, что вы еще и контрабандист. Мое мнение основывается исключительно на опыте.

— Да уж, — со вздохом сказал Нейл. — Что ж, может быть, ваше мнение чуточку изменится, если я скажу вам, что ваш дядя и его приспешники побили меня за то, что я оказался не настоящим контрабандистом. Они узнали, что я работаю на Акцизное управление.

— Так вы — акцизный офицер, который притворялся контрабандистом? — воскликнула я. — Неудивительно, что они разозлились!

— Они всегда меня подозревали, — продолжал Нейл. — В конце концов, я ведь морской офицер. Но и среди военных попадаются продажные, кроме того, я Синклар и местный уроженец.

— Значит, они доверяли вам, а потом обнаружили, что вы ненастоящий, — уточнила я. — Могу себе представить. Но как они узнали?

— Точно не знаю, — сказал Нейл, — хотя думаю, что меня мог выдать болван Арло Грэм. Подозреваю, что он-то действительно связан с контрабандистами, и за деньги рассказал им о том, что я работаю на Акцизное управление.

— Да, ведь он не спешил ловить вас той ночью, когда я впервые оказалась в Глен-Клэр, — вспомнила я. — Я решила, что он просто лентяй и щеголь, который боится испачкать мундир, лазая по, горным кручам. Но очень может быть, что ему заплатили за то, чтобы он был слеп и глух.

— Возможно, — подтвердил Нейл. — И еще возможно, что под видом контрабанды виски он через вашего дядюшку передает секретные сведения французам.

У меня перехватило дыхание. Я терялась в догадках, почему Нейлу Синклару поручили притворяться контрабандистом, но теперь поняла, что дело приняло куда более серьезный оборот. Он работал против людей, шпионивших в пользу Франции.