Бекан взглянул на брата. Его волосы были стянуты в длинную и тугую косу, его руки крепко прижимали к груди племянницу.

– Вигдис возглавит Холкн?

Това облегченно вздохнула, и взгляд Вигдиса метнулся к потолку, где она притаилась. Она прижала колени к груди и крепко обхватила себя руками. И хотя тени скрывали ее, его пугающий взгляд, казалось, отыскал ее, пронзив темноту.

Она сжала губы, чувствуя, как от его взгляда по коже бегут мурашки. Брат верховного предводителя не оставлял ее в покое с того дня, как она появилась в Лиере, но теперь ему предстояло стать предводителем Холкна, одной из деревень Свелл на севере. И, возможно, оттуда его клинок не сможет дотянуться до нее.

Ëåñ íà ãîðå, çåìëè êëàíà Ðèêè

Халвард до сих пор слышал пронзительные крики.

Его онемевшие от холода ноги волочились по снегу за повозкой воинов Херджа, запряженной лошадьми. Веревка врезалась в кожу запястий, руки ломило от боли, и кровь стекала в рукава его порванной рубашки. Женщина, привязанная рядом с ним, упала еще до того, как луна показалась над верхушками деревьев, и ее бездыханное тело волочилось по земле за повозкой.

Воины Херджа стремительно опустошили деревню Фела, ворвавшись в нее под покровом ночи. Они словно тени появились из темноты, и он не успел заметить приближавшегося человека, мчась по тропинке к дому, где осталась его мать. Он лишь ощутил, как сильные руки обхватили его тело, оторвали от земли, и вот уже он оказался в темном лесу. Крики Элин все еще раздавались в его ушах, когда она срывающимся голосом выкрикивала его имя.

Он зажмурился, с трудом дыша и ощущая пульсирующую боль в лице, чувствуя, как кровь сочится из разбитого носа. Он оглядывался в поисках тел братьев, когда Херджа тащили его в лес, но не нашел их. Теперь ему оставалось только надеяться, что им удалось выжить. И сейчас они не рыщут по лесу, разыскивая его.

В конце шеренги послышался голос, и появилась высокая женщина из племени Херджа, закутанная в черную меховую накидку, таща за собой на веревке пленницу. Лунный свет упал на ее лицо, и у Халварда перехватило дыхание, когда он заметил деревянные бусы у нее на шее. Луна ярко осветила лицо деревенской жрицы, когда она подняла глаза к небу, ее волосы рассыпались по плечам.

Женщина Херджа толкнула ее вперед и свистнула, давая возницам знак придержать лошадей, и Халвард постарался встретиться взглядом со жрицей, когда ее привязали рядом с ним. Но та лишь смотрела в небо, на сверкавшие в ночи звезды.

Он открыл было рот, но не успел вымолвить ни слова, заметив, как пристально она на него смотрит. Ее взгляд метнулся к воинам Херджа, идущим рядом, и, обернувшись, Халвард увидел, что все новые ряды воинов появляются из леса у них за спиной. Их снова поволокли вперед, и он вытер слезы о плечо.

Жрица дождалась, когда воины Херджа прошли мимо, и, наклонившись к нему, прошептала:

– Все хорошо.

Колеса повозки поскрипывали на камнях дороги, усыпанной снегом, и он пытался удержаться на ногах, по очереди поднимая замерзшие ноги и снова опуская их в снег, уходя все дальше от Фелы. Раньше он уходил из деревни лишь для того, чтобы проверить сети на реке или поохотиться с братьями. Теперь же он не знал, осталось ли что-нибудь от родной деревни. За спиной над верхушками высоких сосен поднимался густой дым от горящих домов, уносясь в небо. Споткнувшись о древесные корни, он потерял равновесие и рухнул вперед, ударившись о повозку.

Халвард пытался встать, но ноги его не слушались. Он больше не чувствовал их, а повозка двигалась слишком быстро. Жрица обернулась, а затем ухватилась за его веревку, потянув ее к себе, пока удавка не ослабла, и он смог встать. Она держала его за руку, пока он пытался удержать равновесие. Тихий возглас вырвался из его груди, когда он попытался ослабить веревочную петлю вокруг запястий, а затем двинулся за повозкой, стараясь идти по колее, оставленной повозкой.

– Они убьют нас? – прошептал он, глядя в землю.

Жрица прошла еще несколько шагов, прежде чем ответить:

– Нет.

– Откуда ты знаешь? – он прищурился, взглянув на нее.

В уголках ее губ промелькнула улыбка, она вскинула голову, и лунный свет отразился в ее глазах. Халвард проследил за ее взглядом, обращенным к темному небу, где кружила темная птица.

– Что это?

– Всевидящий, – ответила она.

– Это бог?

Ее улыбка сделалась шире.

– Нет.

– Тогда кто?

– Это Око Прядильщиков, – просто ответила она.

– И он пришел, чтобы защитить тебя?

Мимо них пронесся воин Херджа, окровавленный меч болтался у него за поясом, и Халвард умолк, дождавшись, когда он отойдет подальше.

– Он пришел защитить тебя, – откликнулась жрица, не сводя глаз с деревьев.

Халвард обернулся, вглядываясь в темноту, чувствуя нарастающий в груди холод, но внезапно в просветах между деревьями заметил какое-то движение. Он открыл рот, и горячие слезы снова потекли по лицу, когда он увидел, что это Элин и Фиске. Они бесшумно скользили между деревьями, сопровождая череду повозок.

А когда Халвард снова поднял глаза к небу, Всевидящий исчез.

Халвард

ЛЕС ЗАСТЫЛ В МОЛЧАНИИ, словно знал о том, что произойдет. До Хайлли оставался еще день пути, но на дальних подступах к границам земель Надир уже кишели воины Свелл. Дым от их костров поднимался в небо на западе, где они разбили лагерь у подножия гор. И еще до восхода солнца они двинутся на восток.

Если идти по берегу реки, то уйдет еще полдня, но, если мы решимся сократить путь через долину, нас могут не заметить. Если сейчас поторопимся, то доберемся до фьорда раньше воинов Свелл. Мы должны это сделать.

Боль в боку усилилась, когда лошадь двинулась вдоль русла реки, то и дело увязая в илистом дне. Я понимал, что жар, полыхавший под кожей, распирая ее изнутри, означал, что началось заражение. Еще от матери-лекарки я узнал, что воспаленная рана не так опасна, как кровотечение. Если мы вовремя доберемся до Хайлли, я смогу принять меры, прежде чем начнется заражение, и я буду не в силах сражаться. Если же мы не успеем, то я погибну не на поле боя, а от обычной лихорадки.

Я прижал ладонь к старому кожаному жилету Рики, который Асмунд дал мне, чтобы я не слишком привлекал к себе внимание, если мы вдруг кого-нибудь встретим в лесу. Тот, кому принадлежали эти доспехи, скорее всего, погиб в сражении еще до того, как кланы Рики и Аска заключили перемирие и стали народом Надир. У моего отца был похожий жилет, если не считать гравировки с изображением тиса на плечевых ремешках. Тот же символ венчал лезвие моего топора, который тоже принадлежал отцу. Каждую весну мама открывала стоявший у стены сундук и доставала его доспехи, чтобы смазать маслом кожаный жилет и до блеска натереть бронзовые пряжки, а я наблюдал за ней, пытаясь вспомнить его лицо. Воспоминания о нем почти полностью стерлись, но с того дня, как Эспен сообщил мне, что меня избрали его преемником, я все чаще думал об отце.