Пару раз я в туалет бегал, попросив моряка на соседней полке приглядывать за моим рюкзаком. Мол, та злая тётка в серой юбке явно на него настроилась, точно своровать что-то хочет. Так что, пока ходил, был спокоен за свои вещи. Я подумывал избавиться от сопровождения, банально оставив её на перроне очередного городка, но там много случайностей, нужно что-то понадёжнее. Довольно быстро мне надоело строить козни насчёт сопровождающей, в принципе, она пока мне ничего не сделала, поэтому я продолжил лежать на своей верхней полке и наигрывать на гитаре, разминая пальцы. Места нам достались хоть и не боковые, но рядом с туалетом, запах идёт, не самое приятное соседство. Тем более из-за жары я постоянно потный, окошко открывают не сильно, продуть может, одним словом, царила духовка, и я старался побольше пить воды и поменьше двигаться.

В принципе, Анна Егоровна, моя мучительница-сопровождающая, делала то же самое. Она, по-моему, с утра всего один раз выходила. С продовольствием проблем не было, при ней была сумка с сухпаем, консервы, сырокопчёная колбаса, сырки и хлеб. За кипятком к титану бегали. До конца маршрута должно было хватить, тем более я тоже не пустой ехал.

Честно говоря, было скучно, и эта поездка мне очень не понравилась. Радио в плацкарте не было, я не нашёл на нашем месте никаких переключателей. Может, они где и есть, но не у нас точно. У меня был небольшой переносной приёмник, как в фильме «Три плюс два», я только на шее не носил. Не знаю, что за модель была у героев фильма, но мне удалось купить с рук пятилетнюю «Спидолу-10». Не прогадал, за всё время отдыха ни разу не подводила, приём чёткий и чистый, лишь батарейки разок поменял и всё, купил с одним запасным комплектом. Так вот он реально спасал по вечерам в лагере, но пару дней назад сели последние батарейки, а запас я не мог купить, так что приёмник тоже был бесполезен. Скукота, от этого я всё больше ненавидел сопровождающую. Понимаю, что её вины в этом не было, но на кого-то же мне нужно было злиться. Блин, ну зачем я к Магомаеву пошёл?..

Когда поезд остановился на Курском вокзале Москвы, я одним из первых выскочил из поезда, от души проорав: – Чтоб я ещё раз поехал в плацкарте!..

Отведя душеньку, я угрюмо дождался, когда наконец выйдет сопровождающая, под смешки тех, кто слышал мой возглас, и направился за ней к выходу.

Понимая, что в детдоме меня всего обшмонают, от оружия нужно было избавляться. Не в смысле навсегда, просто на время спрятать. Ничего в голову не пришло, кроме камер хранения на вокзале, тем более оружие было чуть сбоку, завёрнуто в материю, легко достать и убрать в ячейку. На пути к исполнению этого плана было только одно препятствие, и звали его Анна Егоровна. Правда, все те схемы, что я придумал ещё в поезде, здесь не пригодились, я поступил проще. Она шла чуть впереди, я стал замедлять шаг и, шмыгнув в боковой проход, устремился к багажным ячейкам. Ушёл туда, где поменьше людей. Нашёл пустую ячейку, закинул монет, быстро из рюкзака убрал всё лишнее. Помимо оружия, боеприпасов, двух гранат и ножа СС, ещё и приёмник убрал, с небольшой пачкой наличности. Мало ли. Оставил в рюкзаке одежду и мелочёвку. Закрыв дверцу, запомнив код, я бегом рванул обратно. Анна Егоровна обнаружилась у дверей, где активно крутила головой. Пресекая её вопросы, спокойно подойдя, пояснил:

– В туалет ходил, невмоготу было.

– Идём. – Ухватив меня за руку, она повела к остановке.

Больше из поля зрения она меня не теряла.

Доехав с одной пересадкой до нужной остановки, тут пару минут идти до нашего детдома, я поправил лямки рюкзака и пошёл впереди. Гитара висела сбоку. У меня уже рефлекс выработался – всегда её придерживать левой рукой. Даже когда без неё хожу. Рука шарит, где она.

На территории детдома на игровой площадке носились во все стороны малые дети. Кстати, я, впервые появившись здесь, удивлялся, что детдом совершенно пуст, ведь есть ясли, малые возрастные группы, их-то в лагеря не отправишь, но выяснилось, что их всех с трёх детдомов на лето отправили в один, давая воспитателям и персоналу отдохнуть, а к концу лета возвращали обратно. Вот и всё, а я голову ломал, в моё время такой практики не было.

Открыв калитку, я прошёл на территорию, помахав рукой сторожихе, которая подметала у крыльца.

– Здравствуйте, баб Валь.

– Ой, – всплеснула та руками, – Максимка вернулся.

– Отдохнул и вернулся полным сил, – скалился я, показывая белоснежные зубы.

– Идите в административный корпус, директор ещё не ушла. Вовремя успели.

Сопровождающая, постучавшись, прошла в кабинет, а я остался в коридоре, сев на подоконник и дожидаясь, когда меня вызовет директриса. Осталось объясниться, покаяться, хотя и не виноват, но обязательно, директрисы это любят, и можно вживаться.

Вызвали меня через пару минут, я даже заскучать не успел. Постучав и заглянув в кабинет, получил от директрисы разрешение, прошёл и встал у стола, глядя на неё невинными глазами.

– О твоём побеге на море мы после поговорим, – достаточно холодно сказала она и, мельком посмотрев на сопровождающую, спросила: – Почему ты нам не сказал, что владеешь иностранными языками? Анна Егоровна сама слышала, как ты что-то объяснял немцам в троллейбусе, показывая на карте города. Настоящим немцам. Причём на их языке.

– Когда меня опрашивали, вопросов на эту тему не задавали, – пожал я плечами.

– Как не задавали? Должны были.

– У меня спросили, владею ли я французским языком, я честно ответил, что нет.

– У нас только учительница французского, поэтому вопрос был закономерен, – поморщилась директриса просчёту своей сотрудницы, проводившей опрос. – Какими языками ты владеешь, кроме русского конечно?

– Английским почти в совершенстве, практиковался два месяца в разговоре…

– Где?!

– Радио слушал и повторял. Это не сложно. Когда в Ленинграде жил, там работали финские станции. У меня там мама два месяца на курсах была. Я пользовался возможностью. Ещё в совершенстве испанским владею. Этот язык я учил самостоятельно, в школе у нас его не было, но было два специалиста из этой страны, поэтому говорю очень хорошо, четыре года мы с ними общались только на испанском, практика языковая имеется. Вот немецкий я плохо знаю. Всё понимаю, а объяснить – сложности возникают. У нас «немка» в школе всего год преподавала, усвоить сложно было. Читаю на всех. На немецком хуже, пишу так же. Это всё.

– Хорошо, оставь вещи и подожди пока в коридоре.

Поставив рюкзак, я прихватил гитару, никогда её не оставлял, и вышел. Снова усевшись на подоконнике, стал смотреть, как внизу носятся малыши. Воспитательница, которая должна была за ними присматривать, сидела на скамейке и сонно клевала носом. Лишь изредка встряхиваясь от очередного громкого вопля или девчачьего визга. Тогда бывало, кому-то попадало. Малыши действительно расшалились.

Ждать пришлось минут сорок, пока моя сопровождающая не вышла и, даже не посмотрев на меня, с пачкой документов пошла в сторону лестницы. Кстати, пачка с моими сопроводительными документами заметно похудела. Директриса вышла, чтобы меня позвать, секретарь, пока оформляли документ по моему возвращению, постоянно куда-то бегала.