Два человека в милицейской форме ползали на коленях вокруг байдарки, видимо, пытаясь ее собрать.

– Вот эту хреновину, товарищ капитан, – говорил средних лет старшина, тыкая какой-то железкой внутрь байдарки, – надо засунуть вон в ту хрень, а вторым концом по тому же месту, но на этой хрени! Я так думаю, да…

– Мы по твоим фиговым советам, Вэпхвиа, уже третий раз все переделываем, – возмущался капитан, – никуда твои хреновины не вставляются!

Имя старшине шло. Действительно, настоящий медведь!

– Гамарджобат, амханагэбо, – поздоровался Кахабер. – Старший лейтенант погранвойск Вашакидзе и сержант госбезопасности Титорчук. Как-то у вас, – он попробовал подобрать подходящее слово, – необычно.

– Гагимарджот, – ответил запыхавшийся капитан, поднимаясь с пола, – видишь, собираем плавсредство задержанных, – он кивнул на спящих и запоздало представился: – Капитан Тамразов. Вы же из будущего, товарищ старший лейтенант? Наверное, знакомы с этой конструкцией?

– Нет, к сожалению, незнаком. Может быть, введете в курс дела?

Капитан отряхнул пыльные брюки:

– Снимай стулья, старшина, – и, не дожидаясь выполнения приказа, начал рассказ. – Значит так, товарищи. В восемь утра поступило сообщение о появлении на пляже у реки Чорохи странных людей на необычной лодке. Прибывший через полчаса наряд обнаружил женщину примерно двадцати лет и ребенка, – капитан кивнул на спящих. – По утверждениям свидетелей, подозреваемые прибыли на неопознанной разборной лодке с юго-западного направления. К моменту прибытия наряда плавсредство с помощью свидетелей было разобрано и упаковано в рюкзак. Во второй рюкзак подозреваемые уложили вещи, находившиеся в лодке. На прибытие наряда женщина отреагировала… – капитан запнулся, – странно отреагировала. Сначала предложила купить у нее валюту. Потом байдарку. На предложение проехать в городской отдел РКМ ответила согласием. В машине заснула.

– И шо? – спросил Титорчук.

– И все, – прогудел старшина. – Спит до сих пор. – И тут же поправился: – Обе спят. И толкали их, и трясли, и водой прыскали. Бесполезно, спят и не просыпаются. Врач пришел, руки забинтовал. Спят! Врач сказал – не будить. А еще сказал, что у них это, как его?

– Истощение, – вернул инициативу капитан. – Вот все факты, которые прямо сейчас нельзя потрогать руками. Остальное лежит вокруг. Найденные при задержанных документы – на столе. Умприани!..

А старшина, оказывается, из сванов…

– Да сидите, сами посмотрим.

Кахабер подошел к столу.

– Так. Заграничный паспорт Российской Федерации. Евсеева Елизавета Андреевна. Одна тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения, – Каха присвистнул. – Ничего себе, двадцать шесть лет. А я думал, ей двадцать от силы! Выдан в Ярославле. Последняя виза – Турция, Трабзон. Выездной нет. Так… Евсеева Дарья Егоровна. Две тысячи третий год рождения. Двадцать восьмого июня, кстати. Выдан там же. Визы. Та же картина. Разрешение на выезд от отца. От матери нет. Что тут еще? Чеки из магазинов. Неинтересно. Хотя… Двадцать пятое июня. Ого, Трабзон! Карточка отеля. Квитанция. Банковские карты, российские, можно выбросить… Петро, а что за штампы на одеялах?

– Не по-русски все…

Каха подошел сам.

– Получается так. Двадцать пятого июня вечером, а скорее, двадцать шестого утром гражданка России Евсеева с несовершеннолетней дочерью сели в байдарку в городе Трабзон, Турция, и к утру двадцать восьмого прибыли в Батуми, пройдя за двое суток более двухсот километров. Бред?

– Без мотора не пройдешь, – уверенно сказал старшина.

– Я бы не был уверен, – не согласился Вашакидзе. – Байдарка куда быстрее любой лодки.

– Вчера шторм был, – сообщил Тамразов. – Не слишком сильный, но этому недоразумению, – он кивнул на байдарку, – хватило бы за глаза.

– Тем не менее вероятность есть. Кстати, а что с руками у них?

– Врач сказал, стерты. До мяса. У девушки были обрывки мокрого бинта. Руки ребенка она на пляже перебинтовала.

Вашакидзе задумался:

– Смотрите, что получается. Мать и дочь. Сестру без разрешения матери не выпустили бы. Да и отчества разные, и по возрасту подходит. Въехали в Турцию седьмого июня. Подтверждено визой. Выездной визы нет, значит, покинули страну неофициально. Двадцать пятого были еще в Трабзоне, покупали продукты. Последний чек в девять вечера. Одиннадцать нашего. Одеяла взяты из отеля. Из денег есть евро, американские доллары, турецкие лиры и российские рубли. Все в небольших количествах. Что получается? После переноса девочку достали турки. Прижало так, что пришлось бежать. Где-то достала байдарку и доплыла. Надо поинтересоваться ходовыми качествами этой штуки.

– А я гадаю, що усе инакше було, – сказал Титорчук, – турецкая шпионка вона! А малая – прикрытие! Подвезлы на машине поближче до кордону и дали подплыть. Щоб заморылись и руки стерли. Мы примем, легализуем, паспорт советский выдадимо, а вона вредить начнет. Арестовывать треба!

– Да ты что, сержант! – возмутился старшина. – Да какая же баба специально ребенку руки изуродует?!

– Це ты шпыгунив не бачив! – рассудительный хохол начал выдавать свою версию произошедшего. – Та и не ее ця дивчина! Подобрали похожую, документы справили, да и выдали за дочу. А на чужую ей плевать! И дело ясное. Кроме того, – Титорчук начал загибать пальцы. – Валютой иностранной торговала. Плавзасиб, тако ж продать намагалась. То спекуляция. Границу, знов же, незаконно пересекла! Чому не поплыла до порта? Почему на пляж й усе? Так что и без шпионажу лет на десять хватит!

– Не, это ты хватил, товарищ сержант, – поддержал начавшего бледнеть старшину капитан Тамразов, – ее словам на пляже значения придавать не надо. Совсем девчонка плохая была. Да оно и сейчас видно. И бредит она, Егора зовет какого-то. А дочка-то – Егоровна. Мужа, выходит.

– Во-во, – оживился сван, – и при задержании все говорила: «Найдите мне мужа». Мы-то посмеялись, как, мол, замуж невтерпеж. Оказалось, она к своему так рвется.

– Эх, товарищи, не хватает вам ще пролетарской бдительности, – уверенно заявил Титорчук. – Побачылы красивую дивчыну, й расслабились. А враг и намагается использовать таку оболочку! Знает наши мужские слабости. Правильно я говорю, товаришу старший лейтенант?

– Не думаю, товарищ сержант, – ответил Кахабер, сдерживая смех. Слишком уж уверенно рассуждал сержант. И слишком уж его рассуждения не вязались с фактами. – Конечно, надо проверить все версии. Но если эта девочка дошла за два дня от Трабзона, да еще в шторм, не ты ее посадишь, а она тебя, а может, и морду набьет. Я думаю, пусть спит. А мы пока подготовим документы на ее передачу в спецгруппу по иновременникам. Происхождение задержанных сомнений не вызывает…

г. Харьков.

Максим Петрович Присталов, водитель-дальнобойщик

– Ты в порядке, Петрович?