Сила тяжести в разбитом корабле быстро исчезала.

Мхотеп держался, пока не вырвались последние остатки воздуха. Его бронированные перчатки оставили в металлическом косяке глубокие отметины. Одно из последних тел по пути к бездне, кувыркаясь, ударилось о доспехи. Это был офицер Аммон, его глаза покраснели от внутреннего кровоизлияния.

Все погибли. Тысячи людей.

При мысли об этом Мхотеп испытал мрачную гордость. Он был уверен, что эти люди, даже зная заранее о своей кончине, все равно отдали бы жизни Магнусу и Легиону Тысячи Сынов. Но времени для сожалений не было. Астартес, цепляясь за искореженные стены, начал продвигаться вглубь корабля. В лишенном воздуха пространстве еще сохранялся только один звук — стон разваливающегося корабля, который резонировал в доспехи Мхотепа. Его бронекостюм защищал от вакуума, но только в течение ограниченного времени.

Таких доспехов на борту «Убывающей луны» больше не было ни у кого.

Мхотеп миновал жилой отсек. После его обрушения «Убывающая луна» превратилась в безмолвный металлический склеп. Энергетические реле не выдерживали, поэтому осветительные приборы мигали, а на некоторых палубах тьму разгоняли только искрящие провода. По доспехам Мхотепа стучали замерзшие сгустки крови, и тела погибших проплывали мимо, словно увлекаемые невидимыми океанскими течениями. Астартес растолкал искалеченные трупы с застывшими на лицах масками ужаса и открыл герметичные двери. Воздуха за ними тоже не было, и в коридор мимо него выплыло еще несколько мертвецов. Чья-то рука зацепилась за доспехи Мхотепа. Это был один из членов экипажа, который догадался выдохнуть весь воздух и, таким образом, еще оставаться в живых. Мхотеп оттолкнул и его и продолжал свой путь.

Отсек спасательных капсул правого борта был совсем рядом, но сначала Астартес намеревался зайти еще в одно место. Свернув в соседний проход, он оказался перед массивными бронированными дверями своих покоев. Как ни странно, но автономная от остального корабля система энергоснабжения здесь еще сохранилась. Мхотеп набрал рунный код, и створка двери скользнула в сторону. Навстречу сразу же хлынул поток сохранившегося в изолированном пространстве воздуха. Мхотеп поспешно перешагнул порог, и дверь, посвистывая гидравлическим приводом, встала на место.

Не обращая внимания на разбитые и разбросанные артефакты, Мхотеп сразу прошел к сохранившемуся саркофагу. Он быстро, но осторожно открыл ларец, достал короткий жезл, спрятал его в доспехах и уже повернулся к двери, чтобы пройти к спасательной капсуле, как вдруг заметил лежащее на полу тело, придавленное опрокинувшимся шкафом. Осколки хрустального стекла пронзили его почти насквозь, с побелевших губ стекали струйки крови.

— Сир? — простонал Каламар, воспользовавшись остатками сохранившегося в комнате воздуха.

Мхотеп подошел к старому слуге и опустился рядом с ним на колени.

— Во славу Магнуса, — прошептал Каламар, ощутив близость своего господина.

Мхотеп кивнул.

— Ты отлично служил своему господину и этому кораблю, старина, — произнес Астартес, вставая с колен. — Но теперь срок службы подошел к концу.

— Избавьте меня от страданий.

— Хорошо, — ответил Мхотеп, собрав крупицы сострадания, чудом не вытесненные холодным рассудком.

Он вытащил болт-пистолет и выстрелил Каламару в голову.

Отсек спасательных шлюпок представлял собой полукруглый ангар, расположенный под самой броней корабля. Внутри, чуть ниже уровня пола, помещалось шесть капсул. Две из них были запущены, третью при крушении пробила упавшая с потолка стальная балка.

Мхотеп забрался в ближайшую исправную капсулу. Вопреки традициям флота, он не собирался погибать вместе с кораблем. Перед самым приземлением на Вангелисе, во время медитации, он увидел себя стоящим на палубе «Гневного». Такова его судьба. Рука фортуны направляет его на корабль Ультрамаринов с какой-то пока неизвестной целью.

Мхотеп нажал кнопку, закрывающую капсулу, и створки вокруг него сомкнулись. Места здесь хватило бы для троих пассажиров, но на всем корабле не осталось ни единой живой души. Он ударил по кнопке запуска, и реактивный двигатель выбросил капсулу из корабля.

Капсула уходила от корабля по спирали, и Мхотеп смотрел, как над ним поворачивается «Убывающая луна». Кормовая часть выгорела полностью, от нее остался только черный остов, едва различимый на фоне космоса. Главная секция продолжала распадаться на части. Пламя, лишенное топлива и кислорода, почти везде погасло. «Убывающая луна» стала похожа на разваливающийся скелет.

Вдали вокруг «Яростной бездны» мелькали тысячи огней, как будто с громадного корабля запускали праздничные фейерверки.

Мхотеп, как и каждый легионер Тысячи Сынов, подчинялся дисциплине, а Магнус считал развитие умственных способностей своих воинов главной частью тренировок. Мхотеп разделял коллективное мировоззрение своих братьев и потому редко испытывал эмоции, которые не служили какой-то определенной цели.

Но сейчас он был слишком взволнован. Ему хотелось обрушить на «Яростную бездну» весь накопившийся гнев. Ему хотелось разорвать этот корабль на части голыми руками.

«Возможно, — сказал себе Мхотеп, — если проявить терпение, удастся найти способ это сделать».

Истребители появились ниоткуда.

После трагической гибели «Убывающей луны» смертельную дуэль с огромным вражеским кораблем продолжали суда эскорта «Огненный клинок» и «Неистовый». Но даже при поддержке «Неудержимого» и помощи с «Гневного» они не могли долго устоять против боевого корабля Несущих Слово. В ожидании помощи фрегатам пришлось воспользоваться всей своей маневренностью. Но и это преимущество сошло на нет после появления багрянокрылых истребителей, вылетевших из трюмов «Яростной бездны», словно рой разъяренных ос.

Казалось невозможным, что такой корабль, даже при его размерах, способен нести орудие, уничтожившее «Убывающую луну», и еще огромную эскадрилью истребителей. Их появление спутало все планы атаки, составленные капитанами судов сопровождения. Однако «Яростная бездна» была далеко не обычным кораблем.

Гибель «Убывающей луны», какой бы она ни была ужасной, все же вселила в капитанов уверенность, что у Несущих Слово не осталось ресурсов для истребителей, — но только до тех пор, пока пусковые шахты в бортах «Бездны» не открылись, словно гигантские жабры, и оттуда не показались кроваво-красные стрелы, выбрасывающие струи отработанных газов.

Капитан Улагро стоял в единственном пятне света капитанского мостика «Огненного клинка». Вокруг него царила темнота, и лишь светящиеся точки диодов и отблески панелей немного рассеивали мрак. Заложив руки за спину, окруженный гололитическими дисплеями и трещащими вокс-передатчиками, он наблюдал за танцем смерти, разворачивающимся с завораживающей неизбежностью.

— Повреждение на «Неистовом»! — донесся тревожный голос капитана Ло Тулаги. — Множественные контакты! Атака истребителей, зарегистрированы попадания. Блокирую второй реактор.