Шарль, опасаясь, что смотрит на хозяйку дома слишком вызывающе и откровенно, опустил глаза. Если всего час назад она ни с того ни с сего собиралась повернуться и уйти от него, то чем же может закончиться попытка близости?

— Сколько бы поэт ни противостоял миру, толпа всегда оказывается сильнее его. Один в поле не воин. У Шарля Бодлера есть замечательное стихотворение на эту тему. «Аль…

Жюли не дала ему договорить.

— «Альбатрос».

Их глаза встретились. Изумленный Шарль, довольная собой Жюли. Внезапно пали все бастионы Жюли — она поняла, что этот человек создан для нее. Если он знает те же стихи, если восхищается теми же вещами… А Шарль почувствовал. Где-то на окраинах его сознания не физический, а скорее духовный слух уловил звуки трескающейся скорлупы. Настоящая жизнь с настоящими чувствами пробивала себе дорогу в реальный мир. Сказка безжалостно уничтожала разум. Все получилось. Жюли раскрылась, подобно цветку, чей бутон грубый садовник долго скреплял ненавистной резинкой. Два мира соединились, принеся гармонию. И Жюли, ощутив себя словно в каком-то новом качестве, сама поняла это. Не существовало больше запретов. Не существовало ничего невозможного. Последние сомнения растаяли. Она приблизилась к Шарлю, сидевшему на диване, и положила руку ему на плечо.

Шарль повернулся к ней, приложив палец к губам, и продолжил уже шепотом, словно боясь разрушить очарование, наполнившее комнату.

Он нащупал пальцами на ее спине застежку платья. Испуганно взвизгнула молния.

Она задохнулась, поглощенная приступом нежности, едва его руки коснулись кожи. Шарль любовался обнаженным телом возлюбленной, совершенством линий. Губы его шевельнулись, продолжая начатую игру:

Так может любить только настоящий поэт. Он приник к шее Жюли, осыпая страстными поцелуями каждый сантиметр кожи.

Шарль на мгновение выпрямился, чтобы дать раздеть себя.

О! как приятно было дотронуться до сильного, великолепно сложенного тела. Гадкая одежда! Она с удивительной ловкостью выдавала его достоинства за недостатки. Шарль не умел подбирать себе вещи. Тонкий скелет, не свойственный обычно мужчинам. Скорее изящным эльфам. Гибким, стройным, как бамбук, устремляющий листья к небу. Тело Шарля не было создано для этого мира, как хрустальная ваза не создается для мрачных подземелий. Вся его фигура будто дышала силой, но силой не здешней, не земной. Вот почему Жюли померещились у него за спиной крылья в Булонском лесу. Поэт до глубины души, парящий под облаками, он и внешне полностью соответствовал этому образу.

Шарль ласково прикрыл ее губы ладонью и закончил сам:

— Но ведь мы никогда не вернемся больше на землю, — прошептала Жюли. — Обещай мне, что не вернемся.

— Нет, конечно нет. Ты научилась летать гораздо быстрее, чем я… — Он осыпал ее грудь поцелуями.

— Да… — Жюли не могла вымолвить больше ни слова.

Горячее, сильное тело накрыло ее. Тело совершенное, которому хотелось отдаться, с которым хотелось слиться, которому хотелось принадлежать. Шарль понял это желание. Он прочитал его по трепету пальцев, по причудливому узору рассыпавшихся по голубому бархату дивана волос. А желание дамы — закон…

Париж никогда не спит. Он заполнен людьми в любое время года и при любой погоде. Английская, китайская, арабская речь, непривычные слуху европейца диалекты — туристы из самых дальних уголков земли стремятся посетить столицу мировой культуры. А обыкновенные парижане ежедневно спешат по своим делам, даже не взглянув на памятники мировой архитектуры. Шарль не причислял себя к числу таких людей. Когда совсем недавно ему пришлось объясняться с Луи по поводу своего отсутствия и он упомянул Монмартр, шеф в ответ лишь удивленно захлопал глазами: это где? Коренной житель тридцати лет от роду не знает своего города! Это немыслимо! Любой турист, копивший всю жизнь на билет до Парижа, убил бы Луи собственными руками. Воистину мы не умеем ценить привилегии, которые преподносит нам судьба, если они не достались ценой неимоверных усилий, пота, крови, потраченных нервов. Ему, видите ли, просто далеко ехать — через весь город — и не хочется тратить целый выходной. Конечно, ответил тогда Шарль, куда интереснее проваляться два дня на диване или методично надираться в ночном клубе. Сразу видно, что Луи холостяк, срочно нуждающийся в спутнице жизни. Она организует его быт, создаст спокойную уютную обстановку, а там и недалеко до приобщения к искусству. Гармония в душе человека — залог готовности восприятия прекрасного.

Шарль, в отличие от коллеги, не нуждался в помощи. Еще во времена студенчества, начав жить отдельно от родителей, он приступил к изучению города и окрестностей. Как только выдавалась свободная минута, в его руках оказывался очередной путеводитель, которые в Париже продаются в большом количестве и во множестве вариантов, и красный маркер, предназначенный для выделения интересных идей. Потом составлялся маршрут, выбирался один из выходных дней, подходящих для посещения исторического места. К примеру, какой смысл ехать в Версаль в холодное время года, если одной из главных достопримечательностей дворца с прилегающим к нему парком являются многочисленные фонтаны. Итак, приняв к сведению все обстоятельства, Шарль отправлялся в путь. Он любил путешествовать в одиночестве, потому что мог спокойно простоять хоть час, хоть два у поразившей воображение картины; не подгоняемый шумной толпой товарищей, мог сколь угодно долго любоваться какой-то с виду непримечательной деталью, не рискуя вызвать раздражение у остальных; и, наконец, мог развивать свои творческие способности, что зачастую требует уединения и покоя.

Сейчас Шарль спешил домой не потому, что не хотел провести выходные с Жюли. Нет, его сердце трепетало в предвкушении чуда, которое он создаст своими руками. Жаль, приходится пожертвовать обществом возлюбленной. Но она не станет сердиться, когда узнает в чем дело.

Прошедшая ночь оставила неизгладимый след в душе Шарля. Даже проснувшись и увидев рядом Жюли, он никак не мог поверить в реальность происходящего. Когда они читали вместе стихотворение, сблизившее их окончательно, Шарль ощутил удивительное родство своей души с внутренним миром прекрасной молодой женщины, сидевшей напротив. Лихорадочные искорки в ее глазах были отражением его взгляда. Она приняла эту игру с готовностью, отбросив ложное сопротивление, притворство, сомнения. Все закружилось в вихре эмоций. Теперь эти чувства, кипевшие в душе, требовали выхода.