— Довольно? — Черный Лучник поднял бровь, безразлично держа меч у груди Рика.

— Пожалуй, — согласился тот, опуская оружие.

— Ты упрямый, человек, — даройо убрал меч в ножны и по привычке сделал знак завершения битвы в мою сторону.

— А я тебя все-таки задел, — расплылся в ухмылке Рик. — Клянусь задницей Бригитт!

Кристия снова фыркнула.

— Да, это так, — признал Триэр, не имея желания оправдываться.

Бродяга хлопнул кулаком по столу и залпом допил стоявшую рядом куаву, не переставая улыбаться так заразительно, что хотелось улыбнуться вместе с ним.

— Ты это видела, Ра? — он взглянул на меня, пригладив растрепавшиеся волосы.

— Триэр излишне сосредоточился на том, чтобы не двигаться быстрее тебя, — подтвердила я, понимая, что мне чем-то нравятся его упрямство и азарт.

Он находился в Ущелье, где все было враждебно ему, но не сдавался и не скулил, как побитая собака. В этом Рик походил на мага, Аламара с черной стрелой на щеке, который бился до последнего в круге Танца Лезвий. И такое поведение было достойно уважения.

* * *

Цель жизни даройо — это встреча со Смертью. Ее никто не сможет победить, но кто-то продержится дольше, а кто-то — меньше, и сам факт возможной битвы со столь сильным противником радует сердце. Когда-нибудь я взгляну в глаза Серой Леди — и вызову ее, салютуя боевыми серпами, воспевая славу рода, а быть может, спрошу, сколько продержался отец. Жизнь — это время, которое отпущено для того, чтобы стать сильнее, и глупо тратить даже часть его на бестолковые развлечения или погоню за приключениями; жизнь — это тренировка, ступени к площадке на вершине, где ждет Смерть. Не знаю, как она придет ко мне — пением падающих листьев Ки-рра-Дис, шорохом крыльев сэйфера, болью ритуальных шрамов или вечным спокойствием, но я жду этого момента, стараясь отточить движения и ум, чтобы Серой Леди не было скучно сражаться со мной. Боевые серпы двигались все быстрее и быстрее, пока за их движениями не стало невозможно уследить — после убийства Тейза я стала владеть ими еще лучше.

Рик спал, перестав удивляться и шутить над тем, что он должен лежать в одной комнате с леди в черном и сумасшедшей птицей, зыркающей пламенными очами. Поэтому тренировка не могла ему помешать. Я начала ориентироваться по его тихому дыханию, делая несколько выпадов на выдох и столько же на вдох, а потом рисуя в воздухе символы Алфавита острыми концами серпов. Музыка, не знакомая мне до этого. Пепел закрыл кровавые глаза и только слушал — он сразу предупредил бы меня, если бы почувствовал рядом врага. Но никто не заходил в трактир Тарин, что меня, в сущности, не удивляло.

— Твои мысли тяжелы, — сказал Эйлос, появляясь напротив меня и начиная бесшумно парировать удары.

— Я знаю, — согласилась я, увеличивая скорость. — Тарен чуть не погиб, пытаясь защитить человека.

— Он уже снова готов к битве, — равнодушно ответил брат.

— Внутри меня поет Серая Леди. Она напоминает мне о том, что месть до сих пор не свершилась, что объяснения не получены, что вопросы остались без ответа, — я остановилась, опустив серпы. — Я не привыкла ждать, а человек затрудняет путь. Мне хотелось получить сложную задачу, но мудрость заключается не только в том, чтобы храбро ринуться вперед, но и в том, чтобы точно рассчитать силы. Раны Тарена сказали мне о моем желании больше, чем кто-либо сумел бы словами… Наверное, я должна пойти в Иглу без него. А потом узнать, что за тайну скрывает записка мага.

— Тарен показал свою слабость? — спросил Эйлос, поднимая на меня черные глаза.

— Нет. Он показал преданность, которая должна быть вознаграждена, — я кивнула в знак признания. — Он может еще некоторое время отдыхать в тени, я справлюсь со всем сама.

— Проклятье!.. — пробурчал Рик во сне и перевернулся на другой бок.

— Я знаю лишь одно место в Ущелье, где никто из даройо не найдет человека… — задумалась я, глядя на то, каким беспомощным и смешным тот выглядит, засыпая. — Это Алый Призрак.

— Долг ведет тебя извилистыми путями, Ра, — Эйлос вложил меч в ножны и опять накинул капюшон, отправившись в тень.

Я осталась одна, слушая дыхание Рика, воплощающего в себе несдержанность и ряд других человеческих пороков и вместе с тем умеющего то, что от даройо ускользнуло. Его стоило бы убить и зарыть в листьях Ки-рра-дис, скрыв зоркие глаза бродяги под кровавыми печатями, но такие желания, импульсивные и необдуманные, недостойны того, кто движется по Пути. Ничто в мире не проходит бесследно, и равно тому, как я влияла на человека, он оставлял что-то во мне.

Алый Призрак — идеальная ловушка для любого, кроме меня и братьев. Его невозможно перенастроить, такова уж его сущность, таким я его создала, закрыв пути к отступлению. Однако всегда есть возможность получить кратковременную лазейку, и это позволяет сделать магия. Другое дело, что проникновение человека в мою цитадель — это происшествие, которое потрясет все Ущелье, если кто-то о нем узнает. За сохранность своих тайн я не боялась, потому что собралась заточить человека в одной из комнат, поручив братьям заботиться о нем, однако само по себе решение выглядело очень спорным. Конечно, даройо иногда приводили людей в замки — в пыточную, в которой совершенствовались навыки по нанесению изящных ран или шрамированию, — однако никто, я уверена в этом, не привел бы человека, чтобы сохранить ему жизнь. Мне тоже было неприятно об этом думать, но другой выход виделся мне слишком дерзким, поэтому сожаление постепенно отодвигалось на второй план. Человек будет жив, а я сделаю то, что не дает мне покоя, оказавшись на приеме у Лордов Лжи.

Я не люблю дипломатию и магию. Дипломатию я не люблю, потому что бестолковая растрата мозговых усилий для того, чтобы произвести на кого-то впечатление, мне чужда. Серпы говорят тогда, когда обычные слова не действуют, молчание — способ сохранить мысли неприкосновенными. Магию я не люблю потому, что она расслабляет, дает иллюзию всемогущества и призывает злоупотребить ею, забыть воинскую честь, погрузившись в сплетения колдовской мощи. Я стараюсь избегать ее употребления, когда это можно сделать, потому что магия — это расточительство, но сейчас такой возможности я не видела. Утро скоро наступит, хотя Ущелье все равно останется сумеречным и мрачным, с ним Кристия, Триэр и Эд будут ждать моих приказов.

— Эйлос… — позвала я, и брат снова появился рядом. — Ты и Тарен должны будете позаботиться о нем до моего прихода. Как обо мне.

— Будет сделано, Ра, — он склонил голову, глядя на то, как я достаю серпы и шепчу слова заклинания, рисуя символ «Мощь».

Рика я будить не стала, потому что человеческое сознание противится заклинаниям, причем сами они не отдают себе в происходящем отчета, просто так устроен их мозг. Мне же хотелось обойтись как можно меньшей тратой сил — никогда не знаешь, когда тебе понадобится лишняя возможность сотворить небольшое чудо. Воздух сгустился вокруг спящего, потом набух полупрозрачной воронкой и поглотил его с тихим звуком. Эйлос пропал, встречая человека у Алого Призрака, а я выскользнула из покоев, не потревожив Триэра и Кристию, а Эду шепнув тихим ветром, чтобы он ждал и ничего не предпринимал. Тот не задавал вопросов. Добежав до ближайшей Точки, скрытой среди кустов каори, я переместилась к замку, возвышающемуся над Ущельем воплощением моей фантазии и силы.