Если вспомнить, что мне, кроме Свериуса, вообще не с кем там поговорить, то я его совсем не обманываю. Раскланиваюсь, с намерением попрощаться. Проигрывать надо уметь красиво.

— И что, вы вот так уйдете?

Стоп! Вот он — шанс. Ламир же не столько монах, сколько ученый! И как обладателю столь пытливого ума ему было не чуждо любопытство. Как говорила моя бабушка: «А любопытной Варваре нос оторвали!»

— А смысл мне оставаться? — делано пожимаю плечами якобы в недоумении.

— Уйдете и не покажете, за что, по вашему мнению, я был готов расстаться с душой?

— Вы правы, в знак моего к вам уважения. — Я не могу лгать, но тут и ложь-то не нужна, это было правдой. Он заслуживал уважения. — В знак признательности за хорошо проведенное время — покажу. Приходите завтра сюда же, за час до заката. Согласны?

— Да.

У него трясутся поджилки, но голос тверд и уверен.

— Что ж, тогда буду вам благодарен, если вы к этой встрече принесете следующие предметы: плошку, деревянную или глиняную, с чистой водой, наполненную на две трети; отщеп очень легкого дерева, можете принести то, что используете для пробок, которыми закрывают бутылки с вином; и последнее, принесите еще иголку — любая иголка тут не подойдет, нужна такая, чтобы притягивалась к железу. Встречали такие?

— Встречал. Все, чего вы просите, не составит для меня труда найти к завтрашнему полудню.

— Тогда до встречи.

И, шагнув за дуб, я телепортировался в свой кабинет.

Рога мне отпилить надо! Хвост и тот, наверное, умнее головы! Нашел кого соблазнять. Этот Ламир умнее меня. Одна надежда — на «порок» любопытства. И то слабая такая надежда. Но игра начата, фишки расставлены, отступать глупо.

Пусть он умнее, но я собираюсь создать такие условия, в которых он будет играть сам против себя. Его натура естествознателя пусть борется с его же верой. Что победит? Не знаю. Но только такой подход дает хоть и эфемерный, но шанс на успех. На следующий день, ближе к закату, тин все же пришел на указанное место. Помучив его ожиданием, я материализовался немного в стороне от его взгляда.

— О, вы все же пришли. Рад вас сегодня видеть как никогда, тин Каер.

Как можно более обворожительно улыбаюсь.

— Рады? Ну конечно, вы, наверное, думали, что я не отважусь на эту встречу.

Тьфу. Нет, ну каков!

— Вы принесли то, о чем я просил?

Что Ламир принес все, я, конечно, знал. Но этот вопрос позволял немного сбить градус возникшего напряжения.

— Как и обещал. — Он расстелил на мягкой траве грубо обработанный кусок льняной ткани и выложил на него все предметы. — И что же вы с такой малостью хотите мне показать? Не вижу здесь ничего, за что стоило бы продавать душу. — Тин Каер рассмеялся и развел руками, якобы сокрушаясь. — А где горы золота, обещания долгой жизни и прочих благ?

— А разве вы на такие предложения согласились бы?

— Нет, конечно! Погубить бессмертную душу ради мирских соблазнов — это неимоверная глупость. — Слава Верховному, далеко не все в этом мире придерживаются таких взглядов! — Знаете, мсье дьявол. Я всю ночь не сомкнул глаз, молился. — Сказать ему, что результат бессонной ночи огромными буквами кругов под глазами написан на его лице? Ладно, не буду сбивать его с мысли столь плоскими шутками. — Просил Единого дать мне ответ, приходить на эту встречу или нет.

— Хоть вы и пришли, но, думаю, ответ вами получен не был. — Усмехаюсь. — И называйте меня Сергиус, если вам будет легче.

— Спасибо. Но вы ошибаетесь. Я получил ответ. — Меня как кувалдой по темечку стукнули. Очень схожий эффект оказали эти слова. — Когда уже был близок рассвет, я обратился за помощью к писанию. Так часто бывает в трудные минуты жизни. Наугад раскрыл священный текст и принялся читать со случайного места. И что вы думаете, на каких страницах писания открылась книга?

— Вы так хорошо рассказываете, что я не хочу портить своими догадками ваш рассказ.

— Мои глаза пробегали по знакомым строкам, и они открывались мне с совсем иной, не привычной стороны. На рассвете я перечитывал писание от Ивиара.

— Рискну предположить, описание того, что происходило в Лиасской пустыне? — В этой части священных текстов, записанных, как утверждает церковь, лично учениками Амиара, рассказывалось о попытках дьяволов совратить душу сына Божьего.

— Именно. О?! Мне только сейчас пришло на ум. А не вы ли, случаем…

— Не имел такой чести, тин Ламир.

И почему я не могу врать, а то так можно было бы разыграть этот момент! Но нет. Да и по правде, мне самому хотелось выиграть эту душу максимально возможно честно. Меня охватывал самый натуральный азарт.

— Спасибо за ответ. Так вот. Я продолжу свой рассказ с вашего позволения. — Киваю. — Читал писание и думал. Если Амиар смог противиться дьявольским искушениям, этим мерзким соблазнам… — Но тут он вспомнил, что не на проповеди, а я — дьявол, а не его паства. — Извините, увлекся.

— Ничего, ничего, я понимаю, что такое сила привычки.

— Благодарю. Священный текст заставил меня по-иному посмотреть на то, что вы мне предложили. Я же не дурак, понимаю, что эта встреча суть хитрая приманка, заглотни я которую, прельстись на наживку — и все. Потеряна моя душа для Света.

— Не нахожу изъяна в ваших рассуждениях. — Ну и что он тогда пришел с такими-то мыслями?! — Позвольте спросить, дорогой мой собеседник. Почему тогда решились?

— Если Амиар смог противиться искусам… Не смотрите на меня так! Я даже в мыслях не ставлю себя на одну ступень с Искупителем! Но ведь его жизнь — пример нам всем, живущим на этой земле. То… — Он смочил горло небольшим глотком родниковой воды. — То я просто не мог отказаться от встречи и прогнать вас. Ведь Амиар не изгнал дьявола, он выслушал все его посулы, он проверил силу духа своего перед искусами тьмы. И почему я, тот, кто в непомерной гордыне своей мнит себя его ничтожным последователем, должен поступить иначе?

— Все верно, не могли.

Иногда большой ум — это большая беда. Только что я получил еще одно подтверждение этой истины.

— Я готов. Жду вашего предложения.

Хм-м, и все же как мне повезло, что он хоть и умнейший из всех встреченных мной людей, но все же «продукт» той эпохи, в которой ему не повезло: родиться, расти, жить…

— Я не собираюсь вам предлагать продать душу.

— Но зачем тогда наша встреча? Для чего эти предметы?!

Я выбил его из колеи, вышел за рамки того разговора, который он наверняка продумывал всю ночь! Сбил ему мысли. Маленькая, такая незначительная, но победа.

— Я хочу вам что-то показать. Не как служителю церкви. Не как знаменитому философу и теологу. Даже не как знатоку ученых текстов разрушенной империи. А как самому умному человеку, которого я встречал. — Во всей фразе ни грамма лжи.