– Так я же говорю, Жиха с этого цехового слам снимал на общак. И если Трофим его кончил, то, выходит, он на общак лапу поднял. А общак этот все зоны греет, от Москвы до самых северных краев…

Смотрящий долго думал, прежде чем сказать свое слово. Непростую задачку поставил ему Рубач. Как ни крути, а общак дело святое…

– Что скажешь, Трофим? – наконец спросил он.

– И скажу!

Не зря Трофим ломал голову в поисках выхода. Озарила-таки его светлая мысль.

– Да, терпила с Линейной был… Цеховой… Но мы-то не знали, что Жиха на общак с него снимал!

– А это никого, пацан, не чешет! – плотоядно ухмыльнулся Рубач.

Он уже руки потирал в предвкушении успеха, но Трофим знал, как обломать его.

– Надо было бы спросить у серьезных людей, что за человек, кто за ним стоит…

– У одного спросишь, у другого, так и спалиться можно… – усмехнулся Трофим.

– Я не понял, ты хочешь сказать, что Жиха вложил бы вас ментам. Это предъява, братан! – набычился Рубач.

Трофиму стало не по себе. Но все же он выдержал злобный взгляд. И не свернул со своего пути.

– При чем здесь Жиха? – стараясь держать себя в рамках, спросил он. – Он же высоко, и сколько людей надо пройти, чтобы до него добраться, а? Целая цепочка. А вдруг в этой цепочке слабое звено?.. Так что я конкретно никому ничего не предъявляю. И не надо меня на рога брать, я тебе не фуцан голимый!..

– А это мы еще посмотрим, кто ты такой! – оскалился Рубач. – Я прям сейчас маляву Жихе зашлю, пусть он разбор проводит. И Щипчику отпишу… Да тебе любой здесь скажет, что за общак тебя по стенке размажут…

– При чем здесь общак и цеховой? Ты что-то не то городишь, бродяга! – предвкушая победу, усмехнулся Трофим. – То ли тебя зациклило, то ли ты Жиху в дураках держишь!

– Кто Жиху в дураках держит, я?! – вспылил Рубач. – Ты базар фильтруй!

– Да я-то фильтрую… Ты сам посуди. Да и братва пусть рассудит… Мы хату по понятиям выставили. У терпилы бабло, и мы его сняли. Где тут рамсы, а?.. А то, что он на общак отстегивал, так свято место пусто не бывает. Терпила на железобетонных конструкциях работал, цех там свой держал. Его нет, зато кто-то другой есть. И если он налево товар толкает, то Жиха его в два счета прижучит, заставит в общак сливать… Или не заставит?

Рубач долго чесал затылок. Витой с насмешкой посматривал на него. Понял смотрящий, что умыл его Трофим… Если Рубач скажет, что Жиха не сможет нового делягу на деньги поставить, значит, он невысокого мнения о его способностях. Если начнет на Трофима наезжать, значит, плевать ему на воровские понятия…

– Да он-то поставит… – выжал из себя Рубач. – Жиха любого поставит… Но это же напряг…

– Да я понимаю, – для видимости закручинился Трофим. – Но я ж не знал, что цеховой на общак отстегивает… Теперь буду знать.

– А толку? – хмыкнул Рубач. – Нет цехового и не будет…

Он уже понял, что Трофим обошел его на повороте, и решил больше не хорохориться, чтобы дальше не терять очки.

– Да и хрен с ним! – разряжая обстановку, махнул рукой Башмак.

– Вид у тебя усталый, Трофим, – заметил Витой. – Как будто черти на тебе всю ночь гоняли!

– Так черти и были… Я думал, они меня сразу сожрут. А они, типа, на утро меня оставили. Даже пальцем не тронули. А утром это воронье поганое раскуражилось. Мокрым полотенцем… Эти морды мне по ночам сниться будут. Добраться бы мне до этих гадов…

– Не доберешься, – покачал головой Башмак. – Их менты от братвы прячут…

– Да нет, бывает, что эти гады всплывают, – не совсем согласился с ним Рубач. – Ментам не угодил, и на этап…

– Лично вот этими руками удушу, если мне какая гнида попадется! – Трофим злобно сжал кулаки.

– Ты сначала с этим разберись, – Рубач с ухмылкой показал ему на Бутона.

Опущенный поганец молча шуршал тряпкой – надраивал дальняк.

– Зачем ты мне это сказал? – нахмурился Трофим. – Я сам слово дал, я сам знаю, что мне делать…

С Бутоном нельзя было тянуть. Во-первых, слово дано, и тянуть с ним не стоило. А во-вторых, петухи – совсем не безобидны по своей природе. Бутон – идиот по жизни, запросто мог взбрыкнуться. Что ему стоило сейчас подскочить к Трофиму сзади и заключить его в свои петушиные объятия, зашкварить. За такое убивают на месте, но ведь он и без того приговорен. Его убьют, а Трофим займет его место и в кукарешнике, и на параше…

Трофим лег на свою шконку – на живот, потому как на спине лежать было больно. Взял ложку, принялся затачивать о пол черенок. Вжик-вжик. Вжик-вжик…

То ли Бутон понял, что ножи точат на него, то ли без того тронулся умом – как бы то ни было, он вдруг бросил все и с диким воплем стал биться в дверь. Открылась «кормушка», нарисовалось лицо вертухая.

– Начальник, убивают! – как резаный завопил Бутон.

– Да пошел ты! – брезгливо сморщился надзиратель.

– Я требую начальника оперчасти! – заорал Бутон. – Я должен ему срочно доложить!

Полное наименование должности и четко озвученное требование сбили вертухая с толку.

– Погоди, я сейчас!

Он собрался было захлопнуть «кормушку», но Бутон завизжал так пронзительно, что надзиратель шарахнулся от него как от чумы. И тут же открыл дверь, чтобы выпустить петуха в коридор…

Но Трофим не растерялся, живо вскочил со шконки. Нагнал приговоренного и со всей силы ударил его черенком ложки под правое нижнее ребро… Но это был скорее акт отчаяния, нежели демонстрация силы. Тупой черенок согнулся пополам, а целый и невредимый Бутон проскочил в щель между косяком и дверью…

– Я тебя еще достану, пидор! – заорал ему вслед Трофим.

Но, увы, этим он уже ничего не мог изменить. Бутона забрали из камеры, и если он сюда не вернется – а скорее всего, так оно и будет, – Трофим не сможет сдержать свое слово.

Надо было видеть подлую ухмылку Рубача. Эта сволочь была рада любому минусу на репутации Трофима…

* * *

Кусок хозяйственного мыла был разломан пополам. Знают менты, где можно спрятать деньги, потому и ломают посылки с воли. Но в этот раз они старались плохо. Мыло надо было ломать вдоль, тогда бы и вскрылся тайник, а они изуродовали его поперек.

Трофим вытащил целых три «катьки». Триста рублей – царский подарок. Деньги ему сейчас очень нужны…

Он дождался, когда вертухай выведет народ на прогулку, в прогулочном дворике тихонько приблизился к конвойному. Мужик уже в годах, семья у него большая, зарплата маленькая. Да и кому деньги не нужны…

– Слышь, старшина, дело есть, – не поворачивая к нему головы, почти шепотом сказал Трофим.

И выразительно потер друг о друга подушечки трех пальцев – показал, что дело прибыльное.