Крупным планом камера высветила лежащего на земле человека. На его теле отчетливо видны следы пулевых ранений. И лицо... Такое знакомое. Ксюша похолодела. Это Мирон.

Какая падла застрелила его?

Ксюша вскочила с постели, заметалась по комнате.

– Представители МВД уклоняются от прямого ответа, но кое-что нам стало известно, – продолжали вещать с экрана. – Мирон Скорпицын был сутенером, и его смерть связана с новым витком войны за передел сфер влияния в незаконном бизнесе.

Ну, конечно же, какой дурак без серьезной «крыши» выводит путан на Тверскую? А Мирон решил рискнуть, да еще и борзеть начал. А не борзеть он просто не мог – натура у него такая. Он был настоящим мужчиной, смелым, жестоким. За это и поплатился. Ну почему убили его, а не кого-то другого?

Ксюша заголосила, обхватила голову руками, прислонилась к стене и по ней съехала на пол.

Мирон по-прежнему крепко держал ее в плену своей несгибаемой силы. А она уже думала, что совсем отошла от него, отгородилась стеной забвения. Но нет, ей это так только казалось.

Он погиб, его нет, и они уже не могут быть вместе. Мысль об этом душила ее и слепила разум. Она ненавидела себя за то, что оставила его в трудную для него минуту.

Мирон умер. Но его еще не похоронили. Она должна проводить его в последний путь!

Ксюша прекратила выть, поднялась с полу и начала одеваться. Спокойствие вернулось к ней, когда она совсем оделась и уже открывала дверь из дому. Она остро переживала трагедию, но ее уже не кидало на стену от горя и отчаяния.

Она открыла дверь, но через порог переступить не успела. Ей пришлось отступить на шаг назад, чтобы пропустить в квартиру двух мужчин. Того, кто ее сюда привез, и незнакомца с густой шевелюрой седых волос. Его лицо показалось ей знакомым.

* * *

– Ну что, приступим? – спросил мужчина в белом халате и резиновых перчатках.

Перед ним на специальном столе лежало обнаженное тело человека, погибшего в результате множественных огнестрельных ранений.

– Приступим, – пьяно согласился его коллега.

К работе патологоанатома нужно еще привыкнуть. Большинство врачей обретает привычку естественным путем, через дело. Но кое-кто находит душевное равновесие на дне граненого стакана.

Судмедэксперт взял в руки инструменты и привычным движением вскрыл грудную клетку.

– Этого не может быть! – ужаснулся он, и скальпель выпал из его рук.

– Михалыч, это тебе вместо валерьянки! – Его коллега сунул ему в руку наполненный стакан.

Врач пил очень редко и с неохотой. А тут осушил стакан залпом и с удовольствием.

Пули изрешетили тело покойного. Живого места на нем не было. Но сердце его не остановилось. Оно билось в груди – быстро, ритмично, как у здорового человека. Может, сердце жило своей жизнью?

– Стригунов, вызывайте специалистов, – приказал он своему помощнику, не в силах оторвать взгляд от феномена природы.

Не прошло и часа, как странный труп уже покоился на столе у талантливого хирурга. Но в то, что его можно оживить, не верил никто.

* * *

Лежак и Медок придирчивыми взглядами осматривали вполне приличную на вид четырехкомнатную квартиру. Они остались довольны, но это никак не отразилось на их угрюмых лицах.

– Да вроде подойдет, – неопределенно сказал Лежак, когда осмотр был закончен.

– Семьсот пятьдесят в месяц, – заломил цену хозяин.

– И семи сотен хватит, – отрезал Медок.

Всем своим видом они подчеркивали принадлежность к бандитской касте. Бритые затылки, золотые цепи, кожаные куртки. И хотя они всего-навсего сутенеры, хозяину квартиры об этом знать вовсе не обязательно. Пусть думает, что они крутые. Пусть боится. И тот боялся. Поэтому без лишних возражений согласился на семьсот долларов.

– То-то же... – Лежак отсчитал деньги за три месяца вперед и бесцеремонно вытолкал его за дверь.

Квартира была просторной и с мебелью. Они расположились в зале, в креслах за столиком. Медок достал из пакета бутылку «Абсолюта», бутыль кока-колы, холодное мясо и соленые огурчики в банке. Рюмки Лежак принес с кухни.

– Ну чо, за успех?

– За удачу.

Им обоим сказочно повезло. Менты от них отцепились. Но это ерунда. Гораздо важнее, что их оставили в покое братки покойного Савелия. Возможно, бандиты догадывались, что они ходили убивать Селезня вместе с Мироном и Горюном. Но почему-то оставили их в живых. Даже пальцем не тронули. Хотя закошмарили жуть как.

Лежак и Медок уважали самих себя и друг друга. И было за что. Во-первых, они не дрогнули ни под ментами, ни под братками, не сдали ни себя, ни один другого. А во-вторых, они наизнанку вывернулись, чтобы собрать до кучи рассеявшееся после смерти Мирона стадо «ночных бабочек». Все пятнадцать под их крыло вернулись. Место запропавшей Ксюхи заняла сисястая брюнетка Лялечка – кстати, это она создала им ложное алиби. Вообще-то не совсем ложное. Ведь они и в самом деле харили ее вдвоем, для пробы, но совсем в другое время.

Деньги у них водились. И все пошли в дело. Для начала сутенеры сняли эту хату. Здесь будет массажный салон – фирму они зарегистрируют официально, уже пробиты ходы. Потенциальный клиент захочет заказать «массажистку» с выездом к нему домой, найдет объявление в газете, позвонит на фирму, и, пожалуйста, заказ принят. Пятнадцать девушек в эскорте. Такса стандартная – сто баксов за два часа и двести за ночь. На Тверской, конечно, больше можно заработать, но там опасно – никаким калачом «бабочек» теперь туда не затянешь. Девок будут сами по хатам развозить, диспетчера найдут, с ментами и бандитами, которые с «крышей» к ним заявятся, общий язык найдут. Словом: дело закрутится. По самым скромным расчетам, в месяц каждый из них будет иметь до пяти «штук» «зеленью». Но ведь дело можно еще и значительно расширить.

Звонок в дверь остановил их полный радужных надежд разговор.

Лежак подумал, что вернулся хозяин – мало ли какие вопросы могли у него появиться, – и распахнул дверь, не глядя в глазок. И тут же получил сильный удар в грудь, который отбросил его в глубь коридора. В квартиру уже входили три качка в дубленках. У всех в руках «волыны».

– Ой, извини! – с издевкой улыбнулся один. – Не хотел тебя бить.

Но ударил.

– А я не хочу в тебя стрелять! – рассмеялся второй и наставил на него ствол.

Вот так, сейчас его убьют. А они с Медком думали, будто нелегкая мимо пронесла.

– Эй, а он не хочет отправляться к предкам, – ткнул в Лежака пальцем третий.

– Думаешь, не хочет?.. – смеясь, усомнился второй.

– А ты его спецом сам спроси.

– Ты, козел, на тот свет хочешь?

– Нет! – в панике выкрикнул Лежак.