Страдание разлилось в теле мужчины неудержимой волной, словно кто-то наполнил его вены жидким свинцом. Прежде чем его поглотила милосердная тьма, он еще услышал:

— Заботьтесь о них. Уважайте. И плачьте время от времени над тем, что сделано.

В тишине, что установилась после фразы императора, Гентреллу-кан-Овару, Третьей Крысе Империи, казалось, что все слышат, как в голове его возникает огромная дыра, засасывающая внутрь себя вещи, в истинности которых он, казалось, был уверен. Кей’ла Калевенх жива? Та самая Кей’ла, в честь которой племена Фургонщиков строили огромный курган? Дочка Анд’эверса? Ее смерть Крыса считал подтвержденной. Если она жива…

Шестеренки его разума — то есть того, что некоторые считали сильнейшим его оружием, — начали вставать на свои места.

Тот, кто получит ее в руки, обретет влияние и на самого Анд’эверса. Нет, не так. Кей’ла для верданно — это Избранная Лааль Сероволосой. Той самой Лааль, ради которой они сотни лет отказывались садиться на лошадей. Если Кей’ла Калевенх встанет теперь перед ними, то тот, кто сделает ее своей марионеткой, получит возможность направить Фургонщиков куда пожелает. Даже в союз с Йавениром, снова против меекханцев.

«Мы или никто», — решил он.

Этот ребенок слишком важен, чтобы позволить ему свободно ходить по миру. Если не удастся ее контролировать… Он мысленно сверил список самых умелых дружин убийц, которые были у него на востоке. Восемь, может десять. Три в поле, два отдыхают и лечат раны, по крайней мере одна готовится к делу против Гончих. Отозвать. Они будут готовы в любой момент.

Все это продлилось два или три удара сердца. Когда же он поднял взгляд, встретился с двумя внимательными, взвешивающими парами глаз. В глубине одной плясала улыбкой.

— Именно это меня всегда в нем и удивляло, графиня. Он принял факты и принял решение о том, что следует поймать или убить эту девочку, за время куда короче, чем большинству людей понадобилось бы, чтобы спросить с глупым выражением: «Но как же так?»

Улыбка императора исчезла.

— Она должна остаться в живых. Это не обсуждается. Если Первая Крыса не ошибается, Кей’ла может оказаться важнейшей персоной этого столетия. Впрочем, Люво должен уже быть здесь…

Двери беззвучно раскрылись, и лакей объявил:

— Граф Люво-асв-Нодарес, глава внутренней разведки.

Оба, и Сука, и Первая Крыса, носили графские титулы, что серьезно упрощало им связи в иерархическом мире меекханской аристократии. Оба титула принадлежали старым, но малоизвестным родам, доживающим где-то на окраинах Империи, и даже если кто и помнил, что Люво-асв-Нодарес родился сыном мелкого купца, то сотня аутентично выглядящих пергаментов доказала бы, что память ошибается. Гентрелл также мог спроворить себе подобные документы, однако роль Третьего не требовала таких больших жертв. Он предпочитал носить свой настоящий дворянский титул, хотя уже долгие годы не светил никому в глаза монограммами на манжетах.

Первая Крыса вошел в зал быстрыми, мелкими шажками. Одет он был в черное, причем в наряд приталеный, что дополнительно подчеркивал его худую фигуру. Гладко выбритый, с мохнатыми бровями, будто кустики травы под зачесанными назад волосами, и с острым носом, на котором торчали два стеклышка, из-за чего глаза его казались большими черными шариками, он напоминал настоящую крысу.

Чувство юмора Люво-асв-Нодареса уходило корнями в регионы, недоступные для разума простого смертного.

— Ваше величество. — Но первый поклон был направлен чуть влево от императора. — Графиня, как всегда, прекрасна. — Второй поклон миновал Эвсевению справа. — Гентрелл, мальчик мой. — Ему должно было хватить приятельственного кивка. — Сколько лет, сколько зим.

Собственно, они разговаривали лицом к лицу пару месяцев назад, когда Первый обсуждал с ним возможную кампанию против Понкее-Лаа, но Гентрелл знал, что эта рассеянность — всего лишь элемент игры в отношении Суки.

Он отметил также, что шеф Крыс не слишком удивился при виде пола, покрытого Безумием Эмбрела. Знал об этом — или же полагал несущественной деталью? Но не это было важнее всего. Император упомянул об асв-Нодаресе — и через несколько минут тот стоял в дверях. Было ли так запланировано? К тому же это утверждение: мол, если Первый не ошибается? В чем?

— Люво, сними это с лица. Выглядишь глуповато.

— Правда, ваше величество? — Стеклышки были завернуты в платок и исчезли за пазухой Крысы. — Должны исправлять зрение старикам. Такая простая научная штуковина вместо дорогого лечения магией, которое не всегда срабатывает и у которого могут оказаться непредсказуемые последствия, — к тому же на нее не у многих хватит денег. Удивительно, что другие стекла помогают тем, кто плохо видит вдаль.

Восхищение наукой, инженерными проблемами и механическими игрушками было одной из немногих слабостей Первой Крысы. Если можно говорить о слабости того, кто, глядя на работу рычага на стройке, конструирует беззвучный механизм натяжения арбалета, который и ребенок может взвести одной рукой. Дружины убийц Крысиной Норы называли это улучшение люварком.

Эвсевения глядела на Первого с тем особым выражением лица, с которым смотрят на мужчин, что надоедают всем на приемах рассказами о своих успехах в постельных делах. Гентрелл не дал себя обмануть. Она настолько же выражала неприязнь, насколько Люво-асв-Нодарес был рассеян. Оба они так сильно пытались скрыть свои истинные лица, что, если бы увидели себя в зеркале без маски, небось содрогнулись бы от ужаса.

Однако император слегка заинтересовался. А может, просто хорошо знал, что Первый ничего не делает без причины.

— Интересная игрушка. Практичная?

— Цех шлифовальщиков немало преуспел в производстве этих стеклышек. И хотя продает их довольно дорого, интерес к ним велик. Даже среднесостоятельный ремесленник немало заплатит, чтобы иметь возможность видеть и продолжать работать… — Начальник Норы сделал паузу.

Креган-бер-Арленс взглянул на нечто выпирающее из-за пояса Крысы.

— Новый налог?

Нет ничего лучше, чем найти вещь, которая станет настолько необходимой для людей, что они вскоре не сумеют без нее обойтись.

— Небольшой. Может, десятая доля цены для начала. На шлифовальщиков. И, может, не сразу, а только через несколько лет, когда цех втянется в производство этих стеклышек, а люди захотят покупать их больше. Я рекомендую эту информацию вниманию вашего величества.

Император небрежно кивнул, а Гентрелл мог без труда представить себе большую книгу в его голове, в которой появилась соответствующая заметка с примечанием: «важно — через пять лет». Сукин сын ничего не забывал.

— Вернемся же к нашим делам. — Император сел на стуле свободней, положил ногу на ногу. — Кей’ла Калевенх, граф. Что мы о ней знаем?

— Ну да, Кей’ла. Младшая в семье. Дочка Анд’эверса Калевенха, кузнеца из Лифрева. Это такой небольшой городок в двадцати милях от Амерты, от тысячи пятисот до двух тысяч душ, зависит от того, сколько пастухов и членов свободных чаарданов остается там зимовать. К югу от городка находится Урочище, небольшое, без названия, преимущественно неактивное и…