— Павел Чувиляев: Уважаемый Дмитрий! Могу ли я воспроизвести данный текст в своей книге? Разумеется, со ссылкой на Вас.

— Dmitry Gololobov: Да без проблем, Павел. Искусство принадлежит народу:))))))

Кстати, о народе. Народ русский массово овладел Интернетом и басурманским английским языком. Он все эти истории читает; за отсутствием париков качает головами. И родная российская власть читает; со смеху покатывается. Лишних движений не делает: она и так всё знала. Наоборот, голову держит прямо, гордо, понимая, что теперь никто за российский бизнес вовек не заступится. Ни народ русский, ни эти в париках, тамошние. Крупный российский бизнес сам себя загнал в ситуацию: их можно. А средние и мелкие бизнесюки тоже читают, и прискорбный факт осознают. Потому и жмутся, боятся сказать слово в защиту бизнеса. Даже своего. Трясутся вякнуть и пискнуть поперёк власти. Знают: только рот откроешь — «по вновь открывшимся обстоятельствам» сразу вновь откроются давние уголовные дела. И мухой полетишь в Краснокаменск, варежки шить. Говорили же им: не надо ставить на криминал! Как только государство окрепнет, оно станет сильнее каждого из вас в отдельности. А объединиться (реально, а не формально) вы не сможете. Скелеты в шкафах и конкурентная борьба, проводимая в 90-х с помощью стрельбы и взрывов, мягко говоря, не способствуют взаимному доверию. Но нет: пальцы веером — сопли пузырём. Теперь возмущаются: кровавый режим «кошмарит бизнес», опричники и чиновники творят беспредел, вымогают взятки, разрушают бизнес, ломают судьбы. А что вы хотите: власть обиделась. Ей же выгодно обижаться: если у каждого в шкафу скелет, никто не протестует; нет фронды. Лепота! Стабильность…

До сих пор эту кашу расхлёбываем, и долго ещё будем. Потому что второй карой за гордыню стала утрата бизнесом доверия русского народа. Ох, помню, в 2001 году, когда власть стала громить НТВ, ещё до дела ЮКОСа, тогдашний владелец телекомпании НТВ Владимир Гусинский в прямом телеэфире обратился к народу за защитой. На всю страну призвал к митингам, демонстрациям, чуть ли не к революции. Грозен-грознёхонек! А железный наш президент Владимир Владимирович Путин, тогда ещё не Национальный лидер, явно боялся. Не желваки, а глаза бегают, врёт на камеру, что до генпрокурора дозвониться не может. Страшно: вдруг крышующая телебизнес бессмертная и вездесущая мафия таковой и окажется? Поедешь отдыхать после грозных заявлений, а тебе, как в кино в лоб сверху с моста из гранатомёта. И никакой бронированный лимузин не спасёт от противотанкового заряда. Или по-тихому: свой же охранник пилюльку в бокальчик. Или телефон чем-нибудь намажут, как уже и не в кино. Именно с помощью яда на телефонной трубке был в 1994-ом убит Отари Кантришвили; в 2001-ом расследование шло полным ходом. Или того хуже: выйдут 100 тысяч человек к телецентру протестовать. Что тогда: власть отдавать или бойню устраивать? Если бойня — прощай западные кредиты; а нефть по $35 за баррель, бюджет дефицитен, резервов нет. Накануне в Чехии власти тоже хотели национализировать телевидение. Владельцы призвали к протестам; в Праге вышло 200 тысяч человек (на 5-миллионный город), а по всей Чехии — миллион. И власти отступили, боясь беспорядков: правительство ушло в отставку. Неужели в 10-миллионной Москве и 140-миллионной России столько же протестующих не наберётся?

И чё? А ничё, фуганок через плечо! Я не специалист; количество митингующих навскидку определить не могу. Тем более что меня там не было. Но телекамера (дружественная, НТВ-шная) врать не умеет: было две-три тысячи человек. Митинг состоялся 7 апреля 2001 года. Руководство телеканала НТВ говорило о 25–30 тысячах человек и, делая хорошую мину при явно проигранной игре, объявило это победой. МВД утверждало, что было 1,5 тысячи. Оба врут: тысячи две там было; от силы три. Если учесть останкинских воробьев, ворон и весенних муравьев — пять. В основном протестовали сотрудники телекомпании, их друзья и родственники. Остальным плевать с высокой колокольни. И никто ведь тогда никого не запрещал, не разгонял, не бил, по дороге на митинг не арестовывал. А ресурсы организаторы привлекли колоссальные. Призывы по телевидению; воо-ружённая(!) охрана службой безопасности группы «Мост»; участие известных телеведущих и политиков; концерт популярных рок-групп; автобусы, протестующих с комфортом возить (пустые стояли); денег немеряно. Короче, ток-шоу «революция» («Майдан») в прямом эфире.

А народ не пришёл.

И не надо на него обижаться, быдлом да пофигистами обзывать. Крупный бизнес 10 лет демонстративно плевал на народ. Что же удивляться, что в один прекрасный (или ужасный) день, когда бизнес о народе вспомнил, защиты попросил, народ смачно плюнул на него? А у народа слюны-то поболе, вот кое-кого и смыло. Кого в Лондон, а кого и в Краснокаменск. После 7 апреля 2001 года власть поняла: можно! Народ за бизнес не заступится. А страшная мафия вдруг вся куда-то заныкается, попрячется от одного полка ОМОНа. Криминал ведь только «крышевать да разводить» горазд, а с полками сражаться не обучен. Молодец против овец, а против молодца — и сам овца (пословица). Не помогут они. И власть стала громить бизнес при полной поддержке народонаселения. Осуществляя, так сказать, волю народа не без выгоды для себя. Демократия…

Третьей карой за грех гордыни стал кадровый голод самого бизнес-сословия. Не должен средний и мелкий бизнесюк быть героем: здесь не война. Не должен быть и бандитом: тут не тюрьма. Бизнесюк это мирный житель, обыватель, бюргер. И я горжусь высоким званием: лавочник. Но до 2006 года заниматься бизнесом мне было страшно. И не мне одному. А ведь я задумывался о собственном деле года эдак с 1997-го. В 1999-ом даже попробовал что-то начать. Получил по сусалам и понял: рановато. Про кадровый голод объясню подробнее. Придётся глобально; сейчас пойдёт заумь, но недолго.

Есть теорема Вальраса. Она утверждает: если в экономике есть конечный набор производителей (предложение) и конечное число потребителей (спрос), то всегда можно установить такие равновесные цены, что спрос будет в точности равен предложению. Это сложная штука, и доказать её математически строго удалось лишь в 1930-х. Доказали. Тем самым подтвердив, что Карл Маркс прав, и никакого бизнеса не надо! Ставим громадный суперкомпьютер, назовём его «Госплан». Он нам рассчитает твёрдые, устанавливаемые государством равновесные цены. Тогда, по теореме Вальраса, спрос будет полностью удовлетворён; и все будут счастливы. Но есть четыре проблемы. Первая: пока компьютер считает, цены не сбалансированы, и счастливы не все. Есть дефицит, и те, кому его не досталось. А переход к всеобщему счастью может занять… бесконечное время. Мощность компьютера тут ни при чём: для некоторых шагов алгоритма требуется бесконечное число операций. Второе: пока компьютер бесконечно долго считает, новые товары появляться не могут. Это надо пересчитывать все цены, а комп-Госплан ещё со старым набором не справился. Самое страшное третье: обслуга суперкомпьютера знает промежуточные результаты вычислений (инсайдерская информация). Техники знают, какие товары вскоре подорожают. Инсайдеры могут начать скупать их, чтобы перепродать дороже (чёрный рынок). Или продадут инсайд производителям. Теорема Вальраса — и это четвёртое — не учитывает существование криминала. Если кто-то что-то украл, получил по нулевой цене, вся система цен оказывается неравновесной. И эффект лавинообразный: из-за украденного батона хлеба в экономике Вальраса может оказаться невозможным построить железную дорогу или электростанцию. Ещё хуже, если вора поймали: расходы на содержание тюрем — это отрицательные цены, чистый минус общественного блага. В итоге Госплан — хоть наш, хоть реально существовавший в СССР — оказывается подло и жестоко обманут: он считает одно, а в жизни совсем другое. В СССР все четыре проблемы плановой экономики очень ярко проявились. В виде борьбы с реальностью.