Зато столовая вызывала восхищение: это была просторная терраса на втором этаже. С одной стороны открывался вид на море, с другой — на горы. Если б можно было сидеть здесь целыми днями и просто смотреть на все это! Смотреть, и ничего больше. Но такое времяпрепровождение люди почему-то не считают отдыхом. На море имеют значение только оно само, солнце и пляж. Там, на пляже, принято проводить большую часть времени, изредка прерываясь на еду и сон.

Регина тоже была пленницей разного рода штампов. Если на стене в столовой вывешивали расписание экскурсий, она непременно должна была в нем отметиться. Если после завтрака все цепочкой тянулись на пляж, она пристраивалась к этой муравьиной тропе, прихватив с собой пестрый зонт, покрывало, полотенце и мужа. Алешка каждый раз находил предлог, чтобы увильнуть. Антон же, чья сила воли плавилась под жарким солнцем до состояния желе, покорно тащился за женой на пляж, высиживал там три часа, под конец жутко страдая от голода и поводя носом в сторону каждого разносчика чебуреков и пиццы. Поводя тайком, потому что, уловив этот жест, Регина тут же заявляла:

— Неизвестно, из чего все это приготовлено! На пляже нельзя покупать еду, дорогой, запомни это!

Да, она вся состояла из штампов. Для него это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что он всегда мог предсказать реакцию жены на то или иное событие в их жизни. Плохо, потому что плохо. Есть, например, очень хотелось. А неизвестно, из чего все это приготовлено. Самое смешное, что Антон боялся ей не верить. Регина была слишком правильной и все знала наверняка. Прежде чем ехать на юг, она обязательно консультировалась у всех своих знакомых и составляла так называемый проект отдыха, где все было расписано по пунктам.

Антон до сих пор не мог понять, как эта женщина, свято исполняющая предписания рекламодателей и посещающая стоматолога два раза в год при абсолютно здоровых зубах, могла изменить ему, изменить с мальчишкой и поставить под угрозу свое материальное благополучие? Как?! Это просто не укладывалось у него в голове! Ну никак не укладывалось!

Едва увидев ворота пансионата, он вспомнил в подробностях последний отдых с Региной и причину, по которой они сюда приехали. Ведь предыдущим летом, сделав евроремонт в квартире и приобретя наконец все, о чем только мечталось в годы их голодной юности, они поехали за границу, в Италию. Незадолго до этого, в начале мая, была Турция. Зимой — неделя в Париже.

Казалось, теперь только жить и жить. Отдыхать за границей, набивать холодильник дорогой едой, покупать новую одежду, не заботясь о том, что старая надоела, будучи даже ни разу не надеванной. Она надоела только потому, что была куплена. И вот в тот самый момент, когда уже не надо было думать о вещах, они задумались наконец о себе и о своих отношениях. Выяснилась ужасная вещь: их объединяла проблема денег. Семья была крепкой только в период совместной борьбы за существование, а потом начала вдруг разваливаться на глазах. Теперь они могли позволить себе все. Но им понадобилась только свобода друг от друга.

Вечерами они сидели в разных комнатах, и надо было сделать что-то невероятное, чтобы все собрались вместе, как раньше, хотя бы за ужином, и просто поговорили. О чем? Раньше Регина строила планы, как добыть то или это, как извернуться, чтобы сделать очередной шаг к материальному благополучию. Теперь планов больше не было, не складывался и разговор.

И когда он в конце мая спросил:

— Где бы вы хотели отдохнуть этим летом?

Жена и сын ответили в один голос:

— Поедем в «Звездный».

Усмехнувшись, он напомнил и про отсутствие кондиционера и бара в номере, и про то, что это захолустный городок, где нет ни одного приличного ресторана, про пыль, жару и простую пищу, приготовленную в местной столовой. Но они теперь хотели решать проблемы. Им надо было пострадать хоть немного, чтобы оценить свое счастье.

Потом было не понятно, помогла ли эта поездка или они просто привыкли к своему новому положению, но все более или менее утряслось. Отношения вновь стали ровными, сидение вечерами в разных комнатах уже не угнетало. На следующий год они поехали в Испанию, зимой — в Париж, в начале мая — на Кипр. Он успокоился работой, а Регина…

Вот тут Антон назвал себя дураком Она-то чем могла успокоиться? Как всякая женщина: новой любовью. То есть, как всякая неработающая скучающая женщина. Обеспеченная женщина. Сытость, как правило, сопровождается скукой, а скука — жаждой авантюр.

Он успел подумать об этом, пока ждал, когда поднимется полосатый шлагбаум. Хозяин пансионата, мужчина восточной наружности, одетый в белую рубашку и белые брюки, вышел, несколько минут наблюдал, как на территорию заезжает дорогая иномарка. Сразу оценил, что клиент состоятельный. Но Антон знал, что лишнего здесь не спросят. А если человек хочет потратить большие деньги, то вечером на открытой веранде уже не столовая, а ресторан. Живая музыка, напитки в баре, какие только можно пожелать.

— Я один, но сниму трехместный номер. На три дня.

— Тысячу. В день.

— Хорошо.

— Что-то мне знакомо ваше лицо.

Он уже не слушал: перед одним из корпусов стоял голубой «Пежо». Сказал себе: «Спокойнее, только спокойнее. Она уже никуда отсюда не денется, я этого просто не допущу».

— …не первый раз приезжаете?

— Да-да, — рассеянно откликнулся он Потом посмотрел на хозяина:

— Где женщина, которая приехала на этой машине?

— Женщина? Уехала. Сегодня утром

— Надолго?

— Насовсем.

— Как насовсем? А машина?

— Моя теперь машина.

— То есть? Она что, вам ее продала?

— Вообще-то, не она, а парень, с которым эта Регина уехала. Он предложил купить машину, он же брал деньги.

— Регина?

— Ну да. Парень называл ее Региной. Красивое имя. И редкое, как не запомнить!

— А как она ее вам продала?

— То есть?

— Вы что, к нотариусу ходили?

— Мне дали генеральную доверенность. У меня брат двоюродный в Москве. Поеду зимой, с учета машину сниму, здесь поставлю. Потому денег дал меньше, чем она стоит. Хлопот много, но брат поможет. В ГАИ тоже люди есть.

— Сколько вы дали за машину?

— А почему вы спрашиваете? Моя машина, и все. Кому какое дело, за сколько я ее купил?

— Потому что это моя жена.

Взгляд у хозяина пансионата был весьма выразительный. Антон даже зубами скрипнул. Все прекрасно понимают, что он рогоносец! Черт, черт, черт!!!

— Она что, не имела права продавать машину?

— Имела. Автомобиль был оформлен на нее.

— Правильно. Я документы видел.

— Можно мне взглянуть на доверенность?

Хозяин посмотрел на него с сомнением. Антон достал бумажник: