– Погоди, – Айя, казалось, не поспевала за словами собеседницы, – Этель? Медведица?

Антея кивнула.

– Почему ты зовешь ее сестрой? Ты же не… – Принцесса замолчала, пристально разглядывая юное лицо. У четы Медведей было аж десять дочерей, но Антея уж точно не входила в их число.

– Двоюродная, – пояснила девочка, и тон ее голоса неуловимо изменился. Речь Антеи замедлилась, будто теперь она взвешивала каждое слово. – В медвежьей семье не принято делить сестер на родных и двоюродных – для Этель я значу не меньше Аоид или Марисы, хоть и не отношусь к главной ветви семьи.

– Значит, ты Медведица… – воодушевленно протянула Айя. В голове одна за другой рождались идеи.

Сердце Антеи подскочило к горлу, когда орлиная принцесса вцепилась в ее руки, как корни дерева впиваются в скалу над пропастью.

– Мне очень, очень нужна твоя помощь, – призналась Айя. – Тебе ведь можно приходить в родовое поместье Медведей? Сможешь провести туда Джонаса?

На краткий миг взволнованная Антея решила, что на лице ее высочества пылает азарт, но быстро списала все на недостаток света в коридоре и плавающие тени. Мысль о том, что самой принцессе требуется ее помощь, была до того воодушевляющей, что девочка, не раздумывая, согласилась.

Антея нечасто надевала нарядные платья, а потому не могла избавиться от ощущения, что сегодняшний день – особенный. Он и был таким: семейный праздник у Медведей, на который ей довелось попасть, благодаря присутствию Джонаса заиграл для девочки новыми красками. Конечно, родители удивились ее желанию прийти со спутником; по их мнению, четырнадцатилетняя Антея была еще слишком мала, чтобы приводить в дом Медведей кавалера. Но девочка заверила отца и мать, что Джонас ей только друг и она просто хочет показать ему сокровище медвежьего рода – сад мерликов, возле которого гостям разрешали гулять во время праздника. А заодно и убедить юного наследника другого монаршего рода в том, что поместье Медведей ничуть не уступает в красоте дому Драконов.

Антея разгладила складки белого как молоко платья и поправила вплетенную в кучерявые локоны лилию. Джонас стоял рядом и во все глаза разглядывал убранство парадной гостиной. Одного взгляда на него хватило бы, чтобы понять – юноша впервые в медвежьем доме. Пока другие гости угощались прохладными напитками и развлекали себя беседами, наследник Драконов удивлялся привычным для Антеи мелочам.

– Широкие арочные проходы между залами делали для защитников, – пояснила девочка, верно истолковав изумленный взгляд Джонаса. – Раньше даже в малой своей форме медведи были выше человека. Сейчас же только у старшей наследницы, Зои, защитник достает ей до плеча. Со временем все мельчают… – Голос девочки затих, и она поникла.

– А ковры тоже для медведей? – спросил Джонас, пытаясь отвлечь спутницу.

– Конечно, – радостно отозвалась она. Антея присела, одной рукой придерживая свою легкую юбку, а другой отгибая край ковра. Ближайшие к ним гости зашушукались, обмениваясь ехидными взглядами. Кто-то даже рассмеялся. Джонас видел, что Антея не растерялась, но все же подвинулся влево, закрывая ее от особо шумных наблюдателей.

– Смотри. – Девочка провела пальцами по зигзагообразным бороздам на деревянных досках. – Когти у медведей длинные и крепкие, – с любовью пояснила она. – Хозяевам дома пришлось приспосабливаться.

Антея поднялась и обвела комнату задумчивым взглядом, напрочь игнорируя следящих за ней людей.

– Все, что ты видишь, делалось с любовью к дару Владык. Первый хозяин медвежьего дома хотел сделать обитель удобной не только для своих детей, но и для защитников. О крепкие колонны медведи могут чесать спины, толстые ковры поглощают звуки от их шагов. Под каждым подоконником есть небольшая нора для совсем маленьких медвежат – там они прячутся от Матушки, когда та ругается за раскопанные грядки маралиевого корня. – Антея тихо хихикнула. – В коридорных нишах полно кадок с водой и сладкими орехами, а по другую сторону от сада есть большой пруд, где защитники плескаются и ловят рыбу. Каждый вечер медведей моют и пускают в комнаты к хозяевам – там, на пуховых подстилках, они провожают уходящий день и встречают новый.

– Ты жалеешь, что у тебя нет защитника, – озвучил догадку Джонас, и Антея молча кивнула. Она оглянулась, думая, о чем бы еще рассказать спутнику. Неожиданно девочка замерла, после чего схватила Джонаса за рукав, указывая в противоположный конец зала. Там по парадной лестнице к ее родителям спускалась Медвежья мать.

Хозяйка вечера, дама преклонных лет, держалась прямо, словно игнорируя вереницу прожитых лет. Ее сухую открытую шею украшало колье с гагатами, а седые короткостриженые волосы были спрятаны под аккуратной бархатной шляпкой. Одной рукой она опиралась на костяную трость, а второй – на голову своего бурого защитника. На белых щеках Матушки горел неестественный румянец, будто она слишком долго простояла на морозе. Антея, вырвавшись из оцепенения, вызванного появлением хозяйки вечера, молча потянула Джонаса к выходу из зала.

– Сейчас самое время, – прошептала она. – Пока Матушка говорит с моими родителями, идем.

* * *

– Тео, – сорвалось с чужих губ, и Глубина замер. Задержал дыхание, оборачиваясь на звук знакомого голоса. Кто называл его смелым, сейчас забрал бы слова обратно – в сжатой линии губ и напряженных уголках рта, в грустных глазах, спрятанных за прядями длинной челки, не было и намека на отвагу. Сегодня он пришел на праздник позже, надеясь остаться незамеченным; хотел весь вечер провести в темном углу, а по окончании Памятной речи исчезнуть, раствориться, будто ночной мрак с рассветом. Он не хотел приходить, но не мог остаться в стороне; не мог раз и навсегда разорвать свою связь с Медведями, похоронить ее в пепле прошлого и жить дальше.

– Я рада, что ты смог прийти. – Вопреки вежливым словам в глазах женщины, которая нашла его даже среди сотни гостей, Тео видел сожаление. Мать Медведей плохо врала – хватило всего одного взгляда на ее лицо, чтобы понять, сколько душевных терзаний он ей принес.

– Мы давно не виделись. – Хозяйка праздника решила взять все тяготы разговора на себя, понимая, что он не расположен к беседе. – Ты мало изменился с последней нашей встречи, – призналась она. – Ни тени прежнего беззаботного мальчика, который когда-то рос на моих глазах. Я мечтаю увидеть его снова; обращаюсь к Владыкам каждую ночь, умоляя их подарить тебе покой, но вижу, что они глухи к моим словам…

Медведица замолчала, рассматривая Тео. Как бы он ни старался походить на замерзшую, покрытую толстым льдом реку, эта женщина все равно помнит его настоящего. Перед ней стоит безразличный ко всему мужчина, а Матушка видит пятнадцатилетнего мальчишку, показывающего фокусы. Вода в его руках оживает, да так, что позавидовал бы любой взрослый маг. Тео мог стать ей сыном, отцом Медведей – о Владыки, как она мечтала об этом! Талантливый мальчик с блестящими глазами, он смотрелся с ее дорогой Мод как россыпь рубинов на золотом кольце. Но трагедия вмешалась в судьбы людей, предназначенных друг для друга. Мод больше нет, как и беззаботного Тео; остался только Глубина, клейменный принцессой – Медвежья мать ненавидела наследницу трона за это.