– Кажется, все.

– Скромно, – одобрил Грэхем. – Но вы кое о чем забыли.

– Да? – Руперт умолчал об этом сознательно, но признаваться не спешил.

– Я про ежемесячное содержание. Восстановление поместья – дело не быстрое. А Луиза вряд ли согласится жить во флигеле и полагаться на способности камердинера добывать хлеб насущный. – Очевидно, Майкл Грэхем тоже не пренебрегал слугами как источником информации.

– Вы забыли про карты. Мы с вашей дочерью могли бы составить отличную пару в бридже, – парировал Руперт и мысленно пожал себе руку: Майкл Грэхем впервые с начала разговора не сразу нашелся с ответом.

– Дьявол и преисподняя! У меня опять начинает болеть голова!

– Я уже говорил, что у меня и вашей дочери много общего? – невинно напомнил граф.

– Говорили, – согласился Грэхем. – Так на чем мы остановились?

– На картах – или на ежемесячном содержании, как вам будет угодно.

– Ах да! – Майкл Грэхем потер лоб. – Все суммы мой поверенный обсудит с вашим представителем. И после этого подпишем брачный контракт. После моей смерти Луиза унаследует все мое состояние. Но имейте в виду: контроль за средствами останется у Луизы, через назначенного мной человека. По рукам?

– По рукам, – согласился граф. Честно говоря, он не надеялся на подобную щедрость и мечтать не смел о столь легких переговорах. Кажется, Майкл Грэхем действительно на все готов ради счастья дочери. Что же касается контроля за состоянием, то если он, Руперт, сумеет сделать жену счастливой – она не откажет мужу в средствах.

– Луиза! – Грэхем устремил взгляд на дверь, ведущую в кабинет. – Может быть, ты перестанешь подслушивать и присоединишься к нам?

Дверь немедленно распахнулась, и вошла мисс Грэхем, ничуть не смущенная тем, что ее застали в столь щекотливой ситуации. Она уже переоделась для послеобеденной прогулки, зеленая амазонка ей чрезвычайно шла, подчеркивая золото волос и соблазнительную пышность форм.

– Ненавижу подслушивать! – заявила она. – Потом болит спина и шея. К тому же половину я не расслышала.

– Самое главное я тебе скажу сам: я согласился отдать твою руку графу Рэйвенвуду.

– Самое главное, но не самое интересное, – отмахнулась Луиза. – Впрочем, не имеет значения.

– Да? – не сдержал возглас удивления Руперт.

– Да, – решительно кивнула Луиза. – И, кстати, я хочу стать графиней Рэйвенвуд уже в это воскресенье. И мне все равно, что подумает свет, как много придется работать нашим поверенным и сколько будет стоить подготовка. Свадьба должна быть бесподобной! Думается, весь Лондон захочет побывать на ней. Как же, такое пикантное событие: поспешная свадьба графа и наследницы с Севера.

Луиза подошла к креслу отца и присела на подлокотник:

– Ты же согласен, папочка?

– Да, – пожал плечами Майкл Грэхем. – Я должен побыстрее вернуться в Глазго, мы пытаемся получить один очень выгодный контракт, так что мне необходимо быть в конторе. Но ведь есть еще одна заинтересованная сторона, – напомнил он.

– Ах да! – встрепенулась Луиза. – Но вы же тоже не против, граф?

– Я всей душой за, – искренне признался Руперт.

В следующие несколько дней Луиза практически не встречалась с графом, а когда они все же сталкивались в гостиной, им удавалось перекинуться всего лишь парой слов, да и то в присутствии многочисленных гостей и родственников, наводнивших дом, казавшийся еще недавно таким огромным и пустым. И с каждой встречей Луиза замечала, что граф становится все мрачнее и мрачнее и выглядит все хуже и хуже. Такое случается, если человека гнетут какие-то неразрешимые проблемы – или мучает совесть. Вполне вероятно, что Руперт столкнулся и с тем, и с другим, но, честно говоря, у Луизы не было ни одной свободной минутки, чтобы остановиться и обдумать это. Подготовка к свадьбе закружила ее в вихре примерок, обсуждений блюд, сервировки, украшения церкви и бального зала. Ей хотелось, чтобы все вышло идеально, иначе просто не может быть, ведь она выходит замуж за графа своей мечты. И только иногда, засыпая в своей девичьей спальне, Луиза возвращалась мыслями к тому утру, когда она проснулась в его постели. И эти мысли, эти воспоминания о мрачном огне, сжигавшем Руперта изнутри, заставляли ее на мгновение замереть в предчувствии какой-то неотвратимой ужасной ошибки. Нет, она была уверена в том, что делает. Но все же, все же… Не заблуждалась ли она? Все сложилось к обоюдному удовлетворению, но все ли моменты она учла? Хорошо ли представляет себе будущее? Не зря же все сказки заканчиваются свадьбой. А дальше что?

Но сон овладевал Луизой, уносил в мечты и грезы – и тревожные мысли забывались, растворяясь в суете, начинавшейся на следующее утро сразу же после завтрака.

Руперту казалось, что время утекает сквозь пальцы, как песок. И это его просто убивало. Всю неделю граф получал панические письма от управляющего поместьем и от Адамса. Брачный контракт был подписан через два дня после сделанного предложения, но исполнение соглашения, по понятным причинам, откладывалось до дня свадьбы. И, если отвлечься от проблем поместья, Руперта, может быть, впервые в жизни мучала совесть. Нет, она грызла графа не из-за того, что он соблазнил Луизу: с каждым днем ему все сильнее и сильнее начинало казаться, что его роль в событиях, развернувшихся с момента знакомства с мисс Грэхем, была не ролью коварного соблазнителя, а ролью обычного статиста. И это уязвляло. Но значительно больше мучений графу доставляло не задетое самолюбие, а с каждой минутой становящееся все более ясным понимание того, что Луиза Грэхем, несмотря на всю решительность и уверенность в себе, не совсем понимала, на что идет. Сейчас ее закружила суета подготовки к свадьбе, но она, казалось, и не желала задумываться о том, что будет после. Фактически она выходила замуж за незнакомца, отдавая ему себя и свое состояние, по законам человеческим и божеским, уходила из дома отца в дом мужа. Да, по условиям брачного контракта у Руперта было не так уж много прав в финансовом смысле, но юридически и фактически он получал над Луизой такую власть, злоупотребление которой могло разрушить ее жизнь и душу. И именно в этом был весь ужас положения, именно поэтому Руперта мучила совесть. Он-то видел перед собой полную перспективу, а не только свадьбу в ближайшее воскресенье. Конечно, граф был совершенно искренен, когда пообещал, что предпримет все, чтобы сделать Луизу счастливой. Но сможет ли он выполнить данное обязательство? Способен ли Руперт вообще составить счастье девушки? Она об этом не думала. А он – только об этом и размышлял. И темный червь сомнения точил его душу, лишал сна и заставлял злиться на себя – и на весь мир.

Еще одним источником беспокойства и раздражения Руперта был прибывший следом за Майклом Грэхемом Мортимер Фланнаган, младший партнер «Грэхем и Ко». Мистер Фланнаган приехал в Лондон, чтобы вести здесь переговоры о железнодорожном контракте, пока Майкл будет заниматься подготовкой в Глазго. Впрочем, насколько Руперт понял, перспективы добиться успеха были весьма призрачными. Да еще из-за поспешной свадьбы все деловые вопросы были отложены. Сам Фланнаган постоянно вертелся вокруг Луизы – и она уделяла ему время, хотя для графа у нее не было и минутки. Это волновало Руперта, тем более что младший партнер был недурен собой, хорош той суровой северной красотой, которая отличает некоторых мужчин вне зависимости от их происхождения: черные как смоль волосы, словно взъерошенные ветром, голубые глаза, четкий профиль.