Когда Ласситер вернулся к себе, дом показался ему чересчур большим и слишком тихим. Он позвонил Клэр, и та обещала приехать, но затем он перезвонил, рассказал о случившемся и добавил, что, возможно, ему лучше побыть одному.

Ласситер проснулся среди ночи, стараясь вспомнить, о чем только что думал во сне. Это казалось чрезвычайно важным. Речь шла о теле Брэндона, и об этом следовало немедленно сообщить Риордану. Но как он ни мучился, так ничего и не вспомнил. Мысль ускользала, и чем напряженнее он размышлял, тем призрачнее она становилась. В конце концов Джо так и не понял, откровение это или просто обычное сновидение. Расстроившись, он остаток ночи проворочался в постели без сна.

Утром в «Вашингтон пост» появилась статья. У Ласситера не было желания не только читать ее, но и видеть. Однако заголовок слишком бросался в глаза:

МОГИЛА ЖЕРТВЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ —

ОБЪЕКТ ВАНДАЛИЗМА

В полдень последовал странный звонок из похоронной конторы Эванса – заведения, с которым Джо договаривался о похоронах.

– Полицейское управление просило меня связаться с вами, – произнес мужской голос, раз и навсегда настроенный на сочувствующую тональность. – Вы желаете, чтобы мы позаботились о перезахоронении, как только… судебно-медицинская экспертиза останков будет завершена и… тело станет доступно?

Джо ответил утвердительно.

– Вы хотите заказать новый гроб? Полиция закончила изучение первого, но он… несколько поврежден.

Джо ответил, что хочет.

– И еще кое-что, мистер Ласситер. – Даже гробовщик-профессионал, видимо, не знал, что сказать в подобных обстоятельствах. Слишком уж щекотливое было дело. – Вы пожелаете… Вы пожелаете присутствовать, когда мы… станем предавать вашего племянника вечному упокоению? – Откашлявшись, он пояснил: – При перезахоронении. Иными словами, вы хотите повторить церемонию?

Ласситер почувствовал, что его сердце оборвалось и горло сжал спазм.

– Никаких церемоний, – выдавил он. – Но сам я буду присутствовать.

– Хорошо, – сочувственно ответил гробовщик, – мы вас известим.

Через двое суток, в такой же прекрасный день, как и в прошлый раз, Джо снова оказался на кладбище. Картина была поистине сюрреалистической. Тот же крошечный гробик еще раз опускался в ту же яму. Но на сей раз священник и другие скорбящие участники церемонии отсутствовали, только Риордан появился в середине процедуры. Они вдвоем и закапывали могилу. Физическое усилие пошло Ласситеру на пользу, но могила была маленькой и неглубокой, и они вскоре закончили. Постояв минуту молча, Ласситер направился к выходу.

– Ну и дела, – покачал головой Риордан.

Детектив извлек сигарету, но закурил лишь после того, как отошел от свежей могилы на приличное расстояние.

После повторных похорон Брэндона Риордан звонил Ласситеру каждые два дня.

– Должен признаться, Джо, что у нас ничего нет, – вздыхал он. – Вообще-то мы располагаем хорошим отпечатком лопаты и классными слепками следов. Кроссовки «Найк», тип «Чифтэн», новые, размер десятый. Других следов нет, значит, работал один человек. Но кроме этого, ни хрена. Никаких отпечатков – ни на гробе, ни на надгробии. Этот сукин сын не забыл натянуть перчатки. – Он помолчал и закончил: – Что само по себе чрезвычайно интересно.

Если не считать эксгумации тела Брэндона, расследование шло вяло. Риордан делал все, чтобы держать Ласситера в курсе дел, очевидно, рассчитывая таким образом избавиться от его назойливого вмешательства. Во время телефонных бесед у них вошло в привычку вновь и вновь анализировать все имеющиеся факты.

Отпечатки пальцев.

– Догадайтесь, чьи?

– Здесь и гадать не надо.

На ноже, машине и бумажнике из мотеля «Комфорт» обнаружили отпечатки пальцев Джона Доу. Доказательство было убедительное, но оно ничего не говорило о личности подозреваемого. Он по-прежнему оставался Джоном Доу.

– Парня в системе нет, – объявил Риордан, имея в виду компьютер ФБР, в котором содержались отпечатки сотен миллионов пальцев. Там находились отпечатки тех, кто когда-либо подвергался аресту, независимо от причины, обращался за допуском к секретной работе или приобретал огнестрельное оружие. Процедуру дактилоскопии проходили все, кто состоял на военной службе, собирался стать водителем такси или автобуса, а также правительственные чиновники.

– В системе сидят все, – заметил Ласситер.

– Почти все.

– Знаю. Во всяком случае, множество людей. Там есть вы и я.

– Вот чего у них нет, так это Джона Доу. Кровь, волосы, ткани тела.

– Полное совпадение. Отпечатки на кинжале – его, а следы крови – их. Волосы, как ты и предположил, принадлежат Брэндону. Что же касается кожи…

– Какой кожи?

– Остатки кожи, обнаруженные под ногтями твоей сестры. Так вот, это – кожа Джона Доу. Даже без анализа ДНК доктора уверяют, что кожа содрана с нашего парня. Его рожа изрядно поцарапана, четырьмя пальцами справа налево. Царапины сейчас не видны, так как находятся под повязками.

Нож.

– В ожоговой палате посадили художника, который сделал несколько набросков. Последний – просто отличный! Это он – Джон Доу. Без ожогов, но с шевелюрой и бровями, в данный момент отсутствующими. Если этот парень не носил высокой дамской прически, мы знаем, как он выглядит.

– Что из этого?

– А то, что мы разослали рисунок в двадцать оружейных магазинов и в полдюжины лавок, торгующих излишками армейского барахла. А теперь попробуйте догадаться, что получилось. Продавец из Спрингфилда утверждает, что продал этому парню «К-К» недели четыре назад.

– И помнит об этом?

– Естественно.

– Почему?

– Парень выделялся среди покупателей, как аист среди людей. На нем был обалденный европейский костюмчик.

– Армани.

– Может быть. Во всяком случае, таких клиентов они в своих лавочках видят нечасто. К ним все больше ребята в камуфляже и комбинезонах заваливаются или юнцы с бритыми черепами и в черных джинсах. А этот парень был – цитирую: «Ну точно с картинки». Все, Джо, дело закрыто.

* * *

Так это и тянулось. В больнице, у ожоговой палаты, один скучающий полицейский сменял другого, чтобы проверять полномочия всех входящих или выходящих. Особого смысла в этом не было. Все посетители работали в больнице, а из посторонних никто, кроме Джо Ласситера или редких журналистов, здоровьем пациента не интересовался.

В понедельник накануне Дня благодарения Ласситеру позвонил Риордан и сообщил, что доктора извлекают дыхательную трубку из горла Доу. Подозреваемый чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы ответить на все вопросы. Допрос намечался на среду.

– Что потом? – поинтересовался Ласситер.