— Впрочем, сколько было их за восемь сотен лет правления династии Урлингов?

— Согласен. Тогда еще вопрос: вам раньше приходилось слышать про баронство Лима?

— Нет, конечно. В нашей империи этих баронств столько, что не сосчитать. А что, у вас есть какие-то сомнения по поводу больного?

— Дело в том, что ни в одном письме от графа нет упоминания о бароне Лима.

— Ну, это уже перебор! — потряс головой Девис. — Граф на войне встречался с огромным количеством людей. Он что, о каждом должен был писать? Это несерьезно. Опять же, вспомните, как горячилась леди Натали по поводу Темлана. Девчонка к нему явно неравнодушна. Это видно невооруженным взглядом. Скажу больше: она влюблена в него, как кошка. А чтоб влюбиться в человека, его хотя бы надо знать в лицо, какое-то время быть с ним рядом. А где это могло произойти, если Темлан не вылезал из боя? Только на войне. Она, конечно, дура. Из тех людей, которые и сами врут безбожно и в любую ложь поверят. Такой спьяну несла бред, что даже эльфа фыркала. Но, хоть она и дура, найти убийцу графа хочет искренне, и я ей в этом помогу. Уж кто-кто, а Темлан в смерти графа точно не виновен.

— Она, конечно, дура, — согласился управляющий, в упор глядя на барона, — но в этом вопросе и я ей помогу. А насчет указа я бы все-таки проверил. Дура не дура, а к Пайре она ловко в доверие вошла. Не успела появиться и уже чуть ли не командует тут ей.

Барон задумался.

— Гм… верно. Ладно, Клавиус. Указ беру на себя. Проверим.

— Вот и прекрасно. А я попробую узнать насчет барона Лима. И заодно выясню, что за ранение он получил. Думаю, стоит пригласить нашему гостю лекаря.

— Мысль здравая.

— Так по рукам?

— Договорились!

— Ваше императорское величество, Гартран просит аудиенцию. Подождать до окончания завтрака или…

— Давай его сюда, Сенон, — распорядился Тант Первый, отваливаясь от стола.

Император щелкнул пальцами, и расторопный слуга вложил в его руку хрустальный кубок. Монарх пригубил, прикрыл глаза от удовольствия. Пузырьки газа знаменитого норманского вина приятно пощекотали нёбо. В трапезную вошел глава тайной канцелярии Андугара с пухлой папкой в руках, с порога почтительно поклонился.

— Есть новости, Гартран?

— Новостей сегодня много. — Глава тайной канцелярии раскрыл папку. — Можно начинать?

— Излагай, — вальяжно махнул рукой император.

— Вчера вечером герцог Садемский был в гостях у маркизы Лерно эл Дория эт Бланш, где во время игры в карты…

— Неужели попался? — азартно подался вперед император.

— К сожалению, нет. Он выигрывал, как всегда, а так как игра сопровождалась обильными возлияниями, у его партнеров по игре развязался язык, и они позволили себе ряд неосторожных высказываний в адрес герцога по поводу его редкостной удачи за карточным столом.

— И чем все кончилось?

— Ну вы же знаете своего брата. Рука у него тяжелая. Мужа маркизы Лерно, ее любовника виконта Торина и графа Марно отправили в больницу, где их сейчас выхаживают лучшие маги и врачи Андугара. Говорят, что месяца через два они уже смогут говорить (челюсти им герцог ломал качественно), а граф Марно даже сможет ходить. Маркиза Лерно осталась с победителем. До утра успокаивала оскорбленного герцога в своей постели.

— Опять вывернулся, паршивец! — расстроился император, покосившись на пухлую папку Гартрана. — По Сиогену что-нибудь новенькое есть?

— Есть, ваше императорское величество. Как я вам уже ранее докладывал, для тайного наблюдения я распорядился послать в Лусор взвод лучших филеров империи и группу эльфов из Дома Чертополоха со спецаппаратурой.

— Помню. Надеюсь, это не сильно отразится на боеспособности моего элитного подразделения охраны.

— Всего один десяток эльфов, ваше императорское величество. Ничего страшного. У них отличный слух, и они незаменимы в случаях, когда наблюдение нужно вести тайно, на расстоянии. А уж с аппаратурой…

— Это я все знаю. Продолжай.

— Отряд был усилен магом для осуществления дальней магической связи, и сегодня мы получили от него первое сообщение.

— Что за сообщение? Не томи.

— Группа прибыла в Лусор очень вовремя. Сиоген как раз профукал в городе все выигранные у Корбака деньги, и его друзья сумели вытащить нашего философа из кабака. Они загрузили его на телегу и увезли.

— Куда?

— В графство Норма.

Император покосился на свой кубок с норманским вином.

— В это самое?

— Совершенно верно.

— И что они там забыли?

— Не могу знать, ваше императорское величество, но по последним данным Сиоген прибыл туда уже не как Сиоген и даже не как Сенека, а как барон Лима эл Стока эт Кордей. Так его представили в графстве спутники Сиогена. При этом они утверждали, что барон Лима пострадал в боях за родину, что он друг покойного графа и его воспитанника Темлана, и грозились пожаловаться на хозяев замка в тайную канцелярию, если их не возьмут на постой.

— Как интересно! — оживился монарх. — А на каком основании?

— По словам спутников философа, на основании вашего указа.

— Моего?!!

— Или указа одного из ваших предков. Эльфам этот момент так понравился, что они его даже законспектировали.

— Зачитай.

— Сейчас. — Гартран покопался в бумагах своей папки, нашел нужный лист и с выражением зачитал: — «Отказ в помощи героям, пострадавшим в боях за отчизну, приравнивается к коронному преступлению. Вы его только что совершили, отказав барону Лима в праве на постой. Мы доведем этот прискорбный факт до сведения тайной канцелярии, как только доберемся до ближайшего города».

— Лихо! И кто такое завернул?

— Леди Натали, когда с управляющим замком Норма ругалась.

— Слушай Гартран, а ты про такой указ когда-нибудь слышал?

— Нет, — покачал головой Гартран и, предупреждая вопрос императора, добавил: — Ваши архивариусы тоже. Они сейчас потрошат архивы в поисках чего-нибудь подобного.

— А ведь интересный указ придумала эта Натали. Сенон!

— Да, ваше величество? — услужливо согнулся секретарь.

— Если архивариусы такой указ в архивах не найдут, оформи его от моего имени. Я подпишу. Такие указы повышают рейтинг императора, завоевывают любовь народа и, что самое главное, ничего ему не стоят. Министр финансов будет доволен.

— Сделаем, ваше императорское величество, — кивнул секретарь.

— А Сиоген что делал, пока эти аферисты фальшивыми указами грозились? Почему против такой наглой лжи не возражал?