– Ты что же это, защищаешь белых сов? – удивленно выгнул бровь Кред. – Они убили моих родителей и меня хотели «устранить» только потому, что я родился с темными силами! По-твоему, это нормально? Эти белые притесняют магов, таких как ты и я!

О том, что инквизиторы, как оказалось, охотятся не только за демонами, но и за темными магами, я узнала только в Трехполье. Оказывается, многих темных насильно увозят в резервации, где тщательно следят за тем, чтобы они не нарушали равновесие мироздания: считается, чистая черная магия не может создать ничего хорошего, только уничтожать. Когда я об этом узнала от темных из академии, была вне себя от злости: как Арланд мог не рассказать мне о таких зверствах? Однако, инквизитор сказал, что в резервациях запирают только тех, кто опасен. Таких же темных магов, которые не пользуются исконной силой, то есть плетут заклинания на чистой энергии, не трогают. Однако, где та грань, когда человека можно оставить на свободе, а когда его нужно запереть, как бешеное животное? Я долго не могла смириться с тем, что Арланд даже косвенно причастен к подобному, но потом все вдруг встало на места.

Я помнила Кудеяра, помнила, как он показывал мне свои «родные» силы, и видела, чего он добивался, не используя их. И встретив после знакомства с ним нескольких темных, – таких темных, как Кред, – я поняла, что некоторых людей действительно лучше держать подальше. Я никого не осуждала: его жизнь, его дело, я тоже не самая хорошая девочка. Однако, свое мнение насчет несчастных темных и безжалостной инквизиции у меня все же было.

– Хочешь сказать, что не будь инквизиторов, ты бы встал на путь истинный и не торговал бы своими ядами? – я отвлеклась от котла и подняла взгляд на Креда. – Ты ничего другого не можешь, даже не пытаешься научиться колдовать чистой магией, так в чем ты вообще можешь их обвинять, раз сам способствуешь убийствам!?

Над столом повисла тишина.

– Бэйр, мы все знаем, что у тебя есть опекун, которого ты уважаешь, но… но то, что ты говоришь, это неразумно! – вмешалась Люська. – Это, конечно, ясно, что совы следят за порядком, но их действия далеки от справедливости! А к магам у них и вовсе какое-то нездоровое отношение, все из-за тех порошков, которыми их пичкают в Ордене…

– Это все глупые слухи, – возразила я. – Они не трогают нормальных магов, а темных отвозят в специальные поселения, где те живут полноценной жизнью, никому не причиняя вреда.

– Полноценной жизнью!? – еще громче вскричал Кред. – А ты знаешь, что в этих поселениях за темными следят, как за скотом, что там шагу нельзя ступить без дозволения стражи, что темным запрещено иметь семью и даже быть с женщинами!? Они пытаются сделать из нас послушных монахов, держат на воде и хлебе, чтобы мы были достаточно слабы и с нами было легко справиться, в случае если мы задумаем бежать!

– Эй, я знаю темного мага, который живет, спокойно колдует и инквизиция его не трогает! Он больше работает с чистой энергией, а не с родными темными силами, и варит зелья так же, как и я… Это он меня всему научил. Если бы все темные вместо того, чтобы плакаться на инквизицию, взяли себя в руки и научились бы жить, никому не причиняя вреда, все бы у них было замечательно!…

Заметив, что зелье выкипает, я бросилась к котлу и принялась помешивать варево зачарованной деревянной ложкой.

– Не ожидал от тебя таких слов, – недобро нахмурился Кред.

– Я с радостью изменю свое мнение, если ты докажешь, что инквизиции в самом деле не стоит за вами охотиться! – ответила я без всякой враждебности. – Я против тебя ничего не имею, но, согласись, то, чем ты занимаешься, не очень-то хорошо. Одно дело продавать старушкам сильные зелья для омолаживания, задерживающие старение, – я кивнула на свой котелок, – и совсем другое – яды наемным убийцам.

Кред ничего мне не ответил, посверлил меня немного злобным взглядом, а потом Люська заговорила про очередную любовную сплетню, и все отвлеклись от нашего не слишком-то приятного разговора.

Вскоре я закончила зелья и, попрощавшись со всеми, отправилась к покупателю на дом. Люська, боявшаяся возвращаться домой без меня, – ведь о ней ни Леопольд, ни Арланд еще не знали, – отправилась туда вместе со мной.

– Знаешь, зря ты так с ним, – тихо заметила она, когда мы оказались на улице. – Инквизиция – его больная тема, да и остальные тоже сов не любят. Ты у нас, конечно, особенная, но за такие разговоры можно и из «Вдовы» вылететь, а потом наткнуться на знакомых в темном переулке… В общем, будь поосторожнее с этими своими мыслями.

– Я не сказала им ничего нового, – возразила я. – Темные постоянно валят все на сов, а сами даже не пытаются исправиться! Конечно, тяжело отказаться от родных сил, но это необходимо сделать, если они вредят людям.

– Я не стану с тобой спорить, но я тебя предупредила, – буркнула Люська.

Дом моего заказчика, именовавшего себя в письме загадочным «Мы», находился на окраине города. Пока мы туда добрались, уже совсем стемнело, и потому, когда перед нами предстало возвышающееся посреди пустынного парка черное здание, мы обе малость испугались.

– Думаешь, там есть привидения? – серьезно спросила Люська, кутаясь в свое пальтишко и закрывая шерстяным платком рыжие волосы. – Энергетика идет…

– Ты просто замерзла, какая тут энергетика? – я весело усмехнулась, потрепав подругу по плечу, и мы вместе вошли через калитку, направились к дверям странного мрачного дома.

Постучав в дверь специальной медной стучалкой в виде кольца-змеи, я стала ждать, пока откроют. Никто так и не отозвался, потому я постучала еще раз и вошла: стоять и ждать дальше мне не хотелось, так как я уже порядком замерзла.

– Ты иди, а я тут постою. Мне нормально пока, – решила Люська, испуганно заглянув за дверь.

Внутри было тепло и сухо, хотя и темно до ужаса. Я тут же зажгла светляк и двинулась по коридору, ища что-нибудь вроде гостиной, где могут оказаться хозяева или хотя бы слуги.

– Эй, есть кто дома? – крикнула я, когда стало ясно, что совершенно невозможно понять, где в этом доме хоть одна комната. Пока казалось, что он состоял из сплошных коридоров!

На мой крик никто не отозвался и я, пожав плечами, пошла дальше, надеясь найти кого-то, кому смогу всучить зелья и стребовать деньги.

Когда я дошла до лестницы на второй этаж, решила подняться и посмотреть