разбирать смех, но я сдерживаюсь, чтобы не разбудить окружающих. Вот ворона дошла до верха крыши, остановилась и взглянула направо, затем налево, и каркнула. В ответ ей каркнула другая ворона — или ворон, издалека не разобрать, — прошагала по верху крыши к первой вороне и села возле нее. Посидели молча. Что-то вместе каркнули и полетели. Целое представление. Можно дофантазировать, и будет сказка про ворону и ворона.

Начались весенние дожди. Мы распахивали окна, садились на подоконники, держались за решётки, дождь заливал в камеру, мы промокали до нитки и были счастливы. Хотя «висеть» на окнах запрещается, но кто будет в ливень ходить по улице и проверять… Когда дождь хлещет на лицо — это ощущение свежести и свободы…

Когда тетя Алена была не в духе, она ворчала, что, стоя возле окна, я забираю у нее воздух. Но я все равно стояла и дышала. И смотрела на небо.

Майским утром в окно пришел запах черемухи. Я выглянула за решетку: так и есть — белым цветом расцвела черемуха. Две недели мы наслаждались этим цветением.

Когда черемуха стала отцветать, я стала жалеть, что рядом нет сирени, и вспомнила старую советскую песню: «Отцвела черемуха, расцвела сирень…». А на следующий день я увидела, что за нашей черемухой есть куст сирени, и он зацвел. Я не знаю, случайное ли это совпадение, или их принято сажать вместе. Но каждое такое маленькое, в обычной жизни незаметное событие, для оказавшихся в заточении — чудо и радость. Это то, что дает ощущение, что жизнь продолжается, и что все еще будет хорошо.

Попытка переворота в камере № 306

В какой-то момент выяснилось, что «правление» старшей по камере Марины не устраивает большинство. Мне она казалась обыкновенной, немного импульсивной. Но сокамерницы были недовольны ее несправедливостью и предвзятым отношением к разным женщинам.

Меня это не особо касается. Я знаю, что я здесь временно. Неожиданно перед отбоем ко мне подходят две самые активные девушки. Обе больны СПИДом, может, поэтому «без тормозов», всегда говорят то, что думают, и обычно — правильно.

Они сказали мне, что поговорили с остальными о смене старшей. Я слышала, что они задумали поменять старшую, но не ожидала, что новая кандидатура — я.

— Мы хотим попробовать вас.

— Но мне не нужна эта «должность».

— Но нам это нужно.

— Хорошо, — соглашаюсь я — если вся камера захочет.

Я не знаю, по каким критериям человека не из криминального мира, не выражающегося тюремным жаргоном и нецензурной речью, решили выбрать старшей в камере из сорока человек, представляющих десять наций, десять стран. Точно так же, как я не знала, почему меня до этого назначали на государственные должности — выше и выше…

Собрание должно было состояться следующим вечером, но старшая и ее группа поддержки сорвали собрание, почуяв неладное.

Вскоре одна из активисток уехала отбывать свой срок в один из лагерей. Все осталось по-прежнему, но я поняла, что я выживу и не пропаду и в этом мире.

Асель: Окончание школы

Серёжа подготовил меня к пересдаче экзамена по обществознанию. Он взял учебник, прочитал содержание и начало каждой главы и вынес свой вердикт. «Учебники в нашей стране реально плохие. Я даже не знал, что настолько плохие». Потом простыми словами он пересказал мне весь учебник, а я за ним записывала. И так за один день мы изучили курс за полгода, и я сдала экзамен. Пожить у них оказалось настоящей удачей. Островком удачи в море бедствия. Бедствия долгого, серьёзного, и кажется, что нескончаемого, но мне в этой ситуации было легче всех. В десять раз легче, чем маминым друзьям, в сто раз легче, чем бабушке с дедушкой, и в тысячу раз легче, чем маме. Наверное, это и есть удачливость. Даже когда ты к концу школы понимаешь, что система образования никуда не годится, что правительство принимает никому не нужные законы и делает жизнь своих граждан всё тяжелее, что в тюрьму на самом деле зачастую сажают самых невинных людей. И одним из этих людей оказывается твоя мама, самая родная и важная личность во всей планете. Да, даже в такой ситуации можно оказаться под крылом удачи.

Во второй половине весны я стала чувствовать себя легче. Потому что солнце грело. Я стала относиться к занятиям ещё более наплевательски, чем раньше, но закончила я школу хорошисткой. Пятёрок было даже больше, чем четвёрок, но я вижу в этом больше желание поднять школьные показатели у преподавателей, чем свою гениальность. Из предметов на ЕГЭ, несмотря на увещевания моих друзей, я сдала только математику с русским, потому что они были обязательными. Я не знала, куда я хочу поступать и кем хочу стать. Тем более, я не думала, что высшее образование меня особенно кем-то сделает и повлияет на место работы, а работа ассоциировалась у меня исключительно с офисом и тюрьмой.

На выпускной приехала бабушка. К этому времени во всём Казахстане уже раструбили о задержании моей мамы и ждали её депортации.

После выпускного я сразу же уехала с бабушкой домой к дедушке, в небольшой город на востоке Казахстана, Усть-Каменогорск, чтобы отдохнуть летом, а потом уже вернуться и приняться за подготовку к поступлению и продолжению изучения английского языка с целью миграции дальше на запад, где обстановка не такая удручающая.

Этап

Адвокат, нанятый московскими друзьями, пришел ко мне на третий день. Я видела его в первый раз, но обрадовалась, как будто пришел родной человек. Он ничего не мог реально сделать. Но для меня это связь с внешним миром. Он приходил каждую неделю, и для меня это была возможность прогуляться до административного здания под открытым небом без решетки, возможность поговорить со свободным человеком.

Я надеялась, что меня не экстрадируют, потому что я не совершала преступления. Как оказалось, это не играет роли. Есть соглашение об обмене задержанными, и тебя отправят в любом случае.

Мы написали апелляцию, кассацию. Меня два раза вывезли в суд. В Верховный мы решили не писать: поняли, что это пустая трата времени. Адвокат обещал предупредить меня о дате этапа. Но этап случился неожиданно — 4 сентября 2013 года. В московской тюрьме я пробыла полгода.

— Мешимбаева! — в окошко двери просовывается голова дежурной по этажу.

Я подхожу к окошку.

— У вас этап. Полчаса на сборы. Будьте готовы.

В камере начинается переполох. Все бегают, стараются помочь собраться, кто-то пишет адрес, кто-то пытается положить что-то из еды. Мы не знаем, отправят