На гору вела извилистая дорога. Оказавшись наверху, Милли была вынуждена признать, что вид огромной электрической звезды никого не мог оставить равнодушным. Агата выскочила из пикапа с воодушевлением ребенка, которого привезли в парк развлечений.

– С ума сойти! – воскликнула она. – Никогда такого не видела!

– Всего лишь переплетение неоновых трубок. Лучше не думать о том, сколько электроэнергии здесь сгорает зря.

– Семнадцать тысяч пятьсот ватт, – гордо доложил Джон. – На это стоит посмотреть, правда?

– Без сомнения! – поддержала его Агата.

– Ей не угодишь, – прошептал Джон Агате на ухо, указывая глазами на немного отставшую Милли. – Что вас сюда привело?

– У моей крестницы депрессия. Я решила помочь ее родителям и предложила ей прокатиться немного, чтобы она развеялась. Уверяю вас, это не такая уж приятная для меня поездка, – заявила она.

– Иметь такую крестную, как вы, – большое везение. Что ее так огорчило? – спросил он тоном заговорщика.

– Чего вы хотите от современной молодежи? Малейшее разочарование – и для них рушится весь мир.

– Думаю, мы в их возрасте были такими же, – ответил Джон с улыбкой.

– Может быть, уже не припомню. Ну, поехали назад, малышка устала.

Они побрели к машине, Милли медленно шла за ними, засунув руки в карманы. Открывая дверцу пикапа, Милли наклонилась к Агате:

– Сделаю вид, будто не слышала вашего разговора. Небось трудно вам приходится в такой дыре в компании с депрессивной девчонкой.

Прежде чем залезть на сиденье, она, ухмыльнувшись, наступила Агате на ногу.

* * *

Вернувшись в гостиницу, женщины разошлись по своим комнатам, даже не пожелав друг дружке спокойной ночи.

Милли немедленно улеглась и уже засыпала, но тут завибрировал ее телефон. Она нашарила его на тумбочке.

– Фрэнк?

– Нет, Джо.

– Почему-то твой номер не высветился…

– Я звоню с телефона-автомата.

– Что случилось?

– Об этом лучше спросить тебя саму. Только что был странный звонок. Федеральный маршал спрашивал про «олдсмобиль», вернее, про его владелицу.

– Маршал?.. – повторила Милли с сильно бьющимся сердцем.

– Он разыскивает какую-то женщину. Камеры наблюдения засняли ее рядом с твоей машиной у бензозаправки «7-Eleven». Он полагает, что она села к тебе в машину. У твоей знакомой случайно нет проблем с правосудием?

– Нет, что ты… – пролепетала она. – Почему он позвонил именно тебе?

– Меня узнал работник заправки. Сегодня утром я заехал туда заправить мотоцикл и заплатил кредитной карточкой. Свихнуться можно: в наше время нельзя даже анонимно заправиться!

Эта заправка находилась довольно далеко от дома Джо, и Милли не стала допытываться, зачем ее лучшему другу понадобилось делать такой крюк, чтобы заправить мотоцикл.

– Что ты ему ответил?

– Наплел невесть что, он все равно не поверил: мол, я иногда с тобой сталкиваюсь, но толком не знаю, кто ты, назвал первое пришедшее в голову имя; давно тебя не видел, ты не здешняя…

– Да уж, все это трудно переварить!

– Знаю, но ничего лучшего мне в голову не пришло. Поэтому и я звоню тебе сейчас из автомата. Этот маршал настроен серьезно. Будь осторожна, Милли, никто не умеет ценить дружбу так, как я. Но очень тебе советую: гляди, не попади в безвыходное положение! Раз твою знакомую ищет федеральный маршал, а не копы, то у нее могут быть очень серьезные проблемы: с федеральными агентами не шутят!

– Уверяю тебя, Джо, это просто совпадение, – ответила Милли твердым голосом, сама себе удивляясь.

Но, едва успев произнести эти слова, она испытала угрызения совести из-за того, что лгала Джо – или себе самой?

– Где ты находишься?

– В Виргинии. Здесь огромная неоновая звезда, большее ее нет в целом свете, такая здоровенная, что ее видно на расстоянии более шестидесяти миль, можешь себе такое представить?

– Красивая? – поинтересовался Джо.

– Полное уродство, – фыркнула Милли.

– Ну ладно, пока. Наконец-то я услышал от тебя пару слов правды и хочу на этом закончить разговор. Перезвоню завтра. Буду тебе нужен – приеду.

– Знаю, – пробормотала Милли.

Но Джо уже повесил трубку. После этого разговора, невзирая на страшную усталость, она долго не могла уснуть.

Агата проснулась с первыми лучами солнца, бесшумно оделась, собрала вещи и, прислушиваясь к доносящимся снизу голосам, осторожно спустилась. Джо разжигал в гостиной камин.

– Уже на ногах? Вы ранняя пташка!

«Это как посмотреть: в тюрьме надзиратели барабанили в двери камер в 5.30 утра», – подумала Агата, но промолчала.

– Устраивайтесь в столовой. Моя жена вернулась, сейчас я ее позову. Кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста, – ответила Агата.

– Ваша крестница еще спит?

– Да, ей нужен отдых.

Джон отправился в кухню, Агата села за стол.

Вскоре появилась хозяйка с завтраком на подносе.

– Джон рассказал мне, как интересно вы провели вечер. Жаль, что мне не удалось составить вам компанию. Что предпочитаете: яйца, блинчики, хлеб? – проговорила она, еще не отрывая взгляд от подноса.

– То, что будет проще вам самой, – ответила Агата холодно.

Люси застыла, так и не поставив поднос, и изумленно посмотрела на Агату.

Ей на выручку пришел Джон:

– Не стой столбом, наша гостья проголодалась.

Люси засуетилась: опустила поднос на стол, налила кофе.

– Вас не побеспокоит общество моей супруги? – осведомился Джо, усаживая Люси.

– Нисколько!

– Тогда я побегу на кухню. Чем вас порадовать?

– Яичницей – вчера я ее так и не попробовала – и тостами, если вас не затруднит, – ответила Агата.

Джон удалился, оставив женщин одних.

– Что ты тут делаешь? – спросила шепотом Люси.

– Забавно, вчера Брайан был так же рад мне, как ты сейчас. Хотя, если честно, в этом нет ничего забавного.

– Что ты, Ханна, я счастлива тебя видеть, просто это так неожиданно!

– Счастлива? А что скажешь о своей жизни – она тоже счастливая?

– Справляемся помаленьку. Сама видишь, никакой роскоши мы себе позволить не можем, в конце месяца еле сводим концы с концами, особенно зимой. Повседневная борьба за существование! А вообще-то грех жаловаться.

– Конечно, здесь гораздо уютнее, чем там, где я провела последние три десятка лет. Ты представить не можешь, до чего неудобное место Бедфорд-Хиллз![5]