Вдруг, продираясь через колючие кусты, невдалеке от него появилась мама-Герда с исцарапанными лицом и руками. Из последних сил она подбежала к нему, и бросилась ему на шею, но он грубо оттолкнул её, и она упала на землю. Ваня видел, как она пыталась встать, но у неё что-то случилось с ногой. Она пыталась идти, но от резкой боли в ноге она снова и снова опускалась на землю. Мама-Герда просила о помощи, но ему не было её жаль. Она была жалкая, её лицо кривилось от боли, она плакала. Ване даже хотелось её ударить, но нельзя было терять времени, ему нужно было как можно скорее добраться туда, откуда исходил таинственный свет.

Он всё шёл и шёл, идти становилось всё труднее и труднее. Свет, по мере приближения к нему, становился всё слабее и слабее, и вдруг исчез совсем. Сплошная тьма окутала его, и в том месте, откуда исходил свет, она стала чернее самой черноты. Ваня пристально вглядывался в то место, где раньше был свет, и ему показалось, что чернота ожила. Она превратилась в чёрный сгусток, постоянно менявший свою форму. Стало больно смотреть на оживший мрак, и хотелось отвести взгляд, но сгусток не отпускал. Его взгляд, как будто, прикипел к нему. Потом стало казаться, что сгусток начал двигаться вперёд, втягивая в себя всё, встречавшееся на его пути: деревья, кусты, висевших на ветках летучих мышей и пролетавших мимо сов. Ваня собрал все свои силы, отскочил в сторону и бросился бежать назад. Ему стало страшно. Так захотелось вернуться в маленький домик на опушке, но дороги не было. Он бросался то в одну, то в другую сторону, наталкивался на колючие кусты и холодные корявые деревья, которые больно хлестали его своими ветками, а чёрный сгусток был уже совсем близко. Его гнилостный запах уже заползал ему в ноздри, а леденящий холод сковывал руки и ноги. Ваня изо всех сил пытался убежать, но падал, а колючие ветки отбрасывали его назад, всё ближе и ближе к этой всепоглощающей тьме. Вот она коснулась его кисти, и он с ужасом увидел, что кисть исчезла! Он хотел вытащить её, но рука не повиновалась! Ещё чуть-чуть – и рука его тоже исчезнет, а затем исчезнет и он сам.

– Нет! Я не хочу умирать! Не хочу, не хочу! – закричал Ваня и увидел над собой испуганное лицо мамы, только она уже была не в платье Герды, а в ночной сорочке.

– Сынок, проснись! – услышал он мамин голос и понял, что это она разбудила его и не позволила тьме засосать его.

Ваня слышал, как его губы всё ещё продолжали шептать «не хочу, не хочу», хотя он уже проснулся.

– Ну, всё, всё. Всё хорошо. Ты уже проснулся, – успокаивала его мама. – Ванечка, это был просто страшный сон, и только. Теперь ты проснулся, и всё страшное уже позади.

Ваня попробовал поднять руку, засосанную тьмой, и не смог. Рука затекла. Он тихо застонал.

– Сынок, что тебе приснилось, что? – ласково спросила мама.

– Он хотел меня засосать! – ещё дрожащим от страха голосом ответил Ваня.

– Кто он? – переспросила мама.

– Сгусток.

– Ну, его, этот сгусток! Куда ночь, туда сон. Я сейчас зажгу лампадку и помолюсь возле тебя. Страх уйдёт далеко-далеко в тёмный лес.

– Я не хочу в тёмный лес! – закричал Ваня и схватил маму за руку.

– Нет, нет, ты будешь со мной. Я никуда тебя больше не отпущу. – Мамин голос звучал так мягко и так уверенно, что страх, действительно, отступил.

Зажжённая лампадка отбрасывала тихий зелёный свет на потолок. Мама принесла книжку, встала перед иконами и начала тихо читать нараспев. Это был акафист священномученику Киприану, который помогает от чародейства и волшебства. Ваня знал, что святой Киприан сначала сам был колдуном, имевшим большую силу повелевать бесам, так что те были вынуждены подчиняться и исполнять его волю.

Как-то раз пришёл к нему молодой человек, воспылавший любовью к красавице Иустине, которая оказалась христианкой и отказалась выйти за него замуж, желая полностью посвятить свою жизнь Христу. Молодой человек попросил приворожить к нему Иустину, и Киприан послал к девушке бесов, чтобы они разожгли любовь в её неприступном сердце, но бесы вернулись ни с чем. Оказалось, что она молится распятому Христу, а это лишает их силы. И колдун Киприан задумался: если только молитва к Христу обессиливает всесильных духов, то какую же власть имеет над ними сам распятый Христос?

Языческий жрец пошёл к христианскому епископу и попросил, чтобы тот его окрестил. Зная дела известного во всём городе колдуна, епископ отказался это сделать. Тогда он, в доказательство своего твёрдого намерения стать христианином, собрал все свои колдовские книги и сжёг их в центре города к большому удивлению жителей. После этого он опять пошёл в церковь и сказал, что не выйдет оттуда, пока его не окрестят.

В скором времени Киприан стал диаконом, а потом и священником, и приложил много трудов для освобождения людей от темноты язычества. Во время очередного гонения на христиан он был казнён вместе с христианкой Иустиной, которая, по сути, привела его к Христу. Последним желанием священномученика была просьба казнить сначала Иустину, а потом уже его. Он боялся, что по своей женской немощи чистая дева не выдержит и, увидев его отрубленную голову, отречётся от своего Небесного Жениха.

Мама тихо читала, слова молитвы ложились на сердце, как размеренные звуки морского прибоя. Ваня совершенно успокоился, его веки стали тяжёлыми и вскоре сомкнулись. Уже в полудрёме он пробормотал: «Мама, как же хорошо с тобой!» – и заснул.

На следующий день, после урока физкультуры, Ваня вышел из раздевалки и почувствовал, что в кармане его пиджака что-то лежит. Он опустил руку в карман и вытащил блокнот с портретом Гарри Поттера. Сердце у него в груди ёкнуло. Он уже твёрдо решил для себя, что ни в какие клубы ходить он больше не будет, что Гарри Поттер – не для него, и тут этот блокнот. Ваня вспомнил слова Лилового: «тебя пригласит сам Гарри», и холодок пробежал по спине. Он осторожно открыл блокнот, опасаясь, чтобы из него что-нибудь эдакое не выскочило, и увидел надпись на первой странице, написанную очень красивым, просто каллиграфическим почерком:

Поздравляю с рождением. Очень рад. Впереди у нас фантастические приключения. Уверяю тебя, ты не пожалеешь.

Твой Гарри.

Что это? Ваня тут же вспомнил о своем письме к Гарри. Может быть, это и есть его ответ? Он ещё и ещё раз перечитал надпись в блокноте, закрыл его и долго смотрел на улыбающегося с обложки Гарри, пока ему не показалось, что лицо мальчика на картинке ожило, и он подмигнул ему.

Может, действительно, не всё так страшно, как ему показалось? Может, эта клятва, и эта подпись кровью ничего не значат? Может, это просто обыкновенный сказочный ритуал и прав был тот в лиловом, когда говорил, что Гарри лучше знает, на что употребить его душу? Вот живёт он такой себе Ваня Жуков, ходит в школу, делает уроки, читает утром и вечером «Отче наш» – тоска! А Гарри ворвётся в его жизнь с неистощимой жаждой перемен, и она тут же превратится в одно сплошное приключение, как и у самого Гарри.

«Здорово!» – подумал Ваня, и в этот момент кто-то толкнул его по плечу. Обернувшись, он увидел Пашку, который, не скрывая удивления, сказал: