– Давно пора было его выкинуть, – приговаривала старшая женщина, поднимая повыше свой край кадки. – Ох, до чего же оно тяжелое!

Женщины подтащили кадку к мусорным бакам, поставили ее на землю и распрямились, чтобы перевести дыхание.

– Нинель Васильевна, – проговорила младшая, задумчиво глядя на кадку. – Может, черт с ней, оставим как есть? Жалко растение! Может, кто-то подберет его, выходит?

– Нет, я кадку хочу забрать, – возразила старшая. – Хорошая кадка, сейчас таких не достанешь! Да и потом, кому оно нужно, вялое такое...

Женщины еще о чем-то говорили, но бритоголовый их больше не слушал. Он вспомнил, что видел эту длинноногую девицу, когда заглядывал в ателье под видом клиента. И еще он вспомнил, что продавец из антикварного магазина говорил про ту девицу, которая купила у него табакерку. Эта дылда вполне подходила под его описание...

Совместными усилиями женщины взгромоздили кадку с растением на край мусорного бака, и в это время дверь бизнес-центра распахнулась, оттуда выглянула третья женщина и крикнула начальственным тоном:

– Нинель Васильевна, ну сколько можно ждать? Вы же знаете, сейчас важный клиент придет, а в кабинете не убрано!

– Ох, я сейчас! – И тетка улепетнула, оставив свою младшую подругу наедине с кадкой.

Та что-то недовольно проворчала, кое-как вывалила содержимое кадки в бак – и вдруг чем-то заинтересовалась, запустила в него руку...

Бритоголовый не поверил своим глазам.

В руке у длинноногой девицы была табакерка! Та самая табакерка, за которой он так долго и безуспешно охотился!

Вот это – судьба!

Он уже собрался выскочить из своего укрытия, чтобы без лишних церемоний завладеть вожделенной табакеркой, но в это время кто-то окликнул его сзади:

– Так вот это кто тут крысятничает!

Бритоголовый машинально обернулся.

За его спиной стоял худощавый юноша, почти подросток, в узеньких драных джинсах и кургузом пиджачке. На первый взгляд ему можно было дать лет пятнадцать, и бритоголовый процедил:

– Отвали, пацан! Не до тебя!

– Так ты еще и нагличаешь? – Мальчишка скривил презрительную физиономию, шагнул вперед и ткнул бритоголового в живот маленьким жестким кулачком. – Третье зеркало с моего «мерса» снимаешь! Думаешь, это тебе так просто сойдет?

Удар был не сильный, но болезненный, а главное – унизительный. Приглядевшись к наглому подростку, бритоголовый понял, что тот – вовсе не подросток, на самом деле ему лет восемнадцать, а то и двадцать. Следовало поставить наглеца на место, и бритоголовый ударил его в солнечное сплетение... точнее, только хотел ударить, потому что в том месте, куда он направил свой кулак, уже никого не было, удар пришелся в воздух, и мужчина на мгновение потерял равновесие, а шустрый молокосос успел нанести ему ответный удар – в корпус. Мужчина покачнулся, но взял себя в руки и пошел в атаку.

Однако и на этот раз у него ничего не получилось – ловкий молокосос пританцовывал вокруг него, время от времени нанося точные болезненные удары. Бритоголовый пыхтел, махал руками и крутился, как медведь, на которого наседают собаки. Ни один его удар не достигал цели, и он уже начал выдыхаться.

– Будешь знать, жирный боров, как зеркала воровать! – приговаривал молокосос. – Будешь знать, как в моем дворе хозяйничать!

– Отвяжись! – взмолился наконец бритоголовый. – Не брал я твоих зеркал!

– Ага, не брал! – огрызнулся хипстер. – Сами зеркала убежали! А ну, плати пятьсот баксов, тогда отпущу!

– Еще чего! – пропыхтел бритоголовый. – С какой это стати?

– А не заплатишь – познакомишься с моим другом Джобсом!

– С каким еще Джобсом?

– А это ты скоро узнаешь! – и парень усмехнулся.

Воспользовавшись секундной передышкой, бритоголовый скосил глаза в сторону мусорного бака и увидел, что долговязая девица исчезла вместе с неуловимой табакеркой. Злость от этого открытия придала ему новых сил, и он бросился на наглого хипстера.

Тот плавно отступил в сторону и крикнул:

– Джобс! Твой выход!

Тут же из соседнего подъезда вылетело что-то желтовато-серое и стрелой бросилось на бритоголового. Тот инстинктивно отскочил в сторону, обежал мусорный бак и только тогда разглядел крупного мускулистого бультерьера. Маленькие глазки Джобса горели красным огнем, пасть его была приоткрыта, он несся вперед на коротких кривых лапах с самым воинственным видом.

Бритоголовый понял, что сопротивление бесполезно и нужно как можно скорее удирать, если он хочет обойтись без тяжких увечий. Он припустил в направлении той подворотни, через которую час назад проник во двор бизнес-центра.

Однако Джобс, несмотря на свои короткие кривые лапы, бегал очень быстро и уже почти догнал бритоголового.

Спасла его кошка.

Она в самый неподходящий момент выбралась из подвального окна и попалась на глаза бультерьеру.

Джобс, как любой представитель собачьего племени, забыл о прежнем противнике и бросился в атаку на кошку. Но кошка была опытная, повидавшая в жизни всякого. Она не бросилась наутек, а встала в оборонительную позицию – повернувшись к противнику боком, выгнула спину верблюдом, выпустила когти и зашипела.

И тут Джобс утратил боевой пыл. Он резко остановился, словно налетел на невидимую стену, и запыхтел, как паровоз под парами.

Дальнейшее развитие событий обещало быть весьма драматичным, но бритоголовый охотник за табакерками его уже не увидел. По инерции он вылетел из двора, добежал до своей машины и плюхнулся на водительское место.

Только здесь он смог отдышаться и привести в порядок свои мысли.

Мысли эти были неутешительными.

Злополучная табакерка снова скрылась от него! Казалось, она над ним издевается! Но теперь он точно знал, что она – у той долговязой девки. За все время поисков он так свыкся с мыслями о табакерке, что как бы настроился на ее волну. И сейчас он точно знал, что девица возьмет табакерку себе. Никому ее не отдаст! Она купила ее в подарок, а дарить-то больше некому! Лежит ее начальничек в сгоревшей машине на дне оврага. Может, конечно, и нашли уже то, что от него осталось. Хотя вряд ли – место там безлюдное.

Вероника вошла в зал уже знакомого антикварного магазина.

Дверной колокольчик гостеприимно звякнул, но на этот раз продавец не откликнулся на этот звон.

Он был занят.

Перед прилавком стояла крупная женщина лет пятидесяти, дорого и безвкусно одетая, с пышной прической, отдаленно напоминавшей колхозный стог, озаренный закатным солнцем. Молодой продавец что-то ей беззастенчиво заливал.

– Я не предложил бы вам какую-нибудь ерунду! – говорил он убедительным бархатным голосом. – Я же вижу серьезного покупателя. Это очень редкая и ценная табакерка, работа знаменитого мастера Штакенштукера, она принадлежала самому князю Потемкину, фавориту Екатерины Великой...