– Рано о смерти говоришь, Тарас, коли девчонку приютил, – недоверчиво откликнулся Казимир. – Кто она тебе?

– Да никто, приблудилась. Вот о ней с тобой я и хотел поговорить. Не дело девке здесь загибаться. Выручить ее нужно, к людям вывести, а того лучше – к родителям доставить. Самому мне из Зоны не выйти. Мигом завернут или что похуже. Да и Марию бросить не могу. А тебе все одно уходить отсюда. Выручи, уведи девчонку!..

– А как она здесь очутилась?

– За любовью бежала, да только любовь ее полным дерьмом оказалась. Бросил ее любовничек, при первой опасности бросил. Этот вояка, которого мы вчера закопали, ее ссильничать пытался, да, к счастью, я подоспел. Сунул прикладом по затылку да уволок сюда девку. Христом Богом прошу тебя, Казимир, спаси ее!

– Тарас, ведь мы, пока дело не сделаем, не уйдем. Понимаешь? – озабоченно откликнулся Локис. – Да и Тварь оставлять нельзя.

– Да я что же, тебя гоню? – спохватился лесничий. – Нет, оставайтесь и дело делайте, а что до Твари, как ты говоришь, порешу я ее и без вас.

– Ты сам видел, что со мной случилось, – с сомнением кивнул Казимир, – непростая это добыча. Я ведь был уверен, что в нее стреляю. Да вспомни, когда мы за ней гнались, куда зверюга исчезла? Или их несколько?

– Одна она, я, когда назад бежали, следы смотрел. Понимаешь, какая штука, – поморщился Тарас, – одно время ты впрямь за ней гнался. Да только затем она в сторону ушла, а ты как бежал за ней, так дальше полетел, но самое странное, что и я вас двоих видел, когда ее уже в том месте не было. То есть… и меня она провела. Вот только бегает плохо. С поляны, когда она метнулась в лес, а ты следом, – не более полусотни шагов пробежала, а там притаилась и пропустила нас, причем обоих. Я, когда за тобой трусил, в одном месте запах почувствовал, но не и подвели. Ладно, еще поговорим, пойдем поснедаем, да в баньку. А потом спать. Всю ночь как-никак колобродили.

Пока гости во главе с Тарасом сидели за столом, Яна затопила печь в бане. Печь действительно еще не остыла, через час каменка раскалилась так, что можно было париться. Пусть пар был легкий, но все же лучше, чем никакой. Тарас по простоте душевной пустил первыми в баню гостей.

Эльза взглянула на Казимира, не стала протестовать, послушно кивнула, достала из рюкзака все необходимое и направилась вслед за своим телохранителем к небольшой прокопченной баньке. Оставив их одних, Тарас вернулся к Яне и, усевшись на широкую лавку, стал слушать ее рассказ о прошедшем дне.

Казимир заглянул в баню, притворил дверь, спросил у Эльзы:

– Как будем очередь устанавливать? На пальцах выкидывать или как?

– А разве нам нужна очередь? – лукаво усмехнулась Эльза. – Я лично не отказалась бы от того, чтобы ты меня попарил, все равно ведь насмотрелся на меня без одежды. Разве не так?

– Мало ли на кого я насмотрелся, – засмущался Казимир. – Просто спросил. Из вежливости.

– А я тебе из вежливости предлагаю: пошли. Ручаюсь, приставать не буду, – как-то по-особому улыбнулась Эльза.

– Раз так, пошли, а то я было испугался, что ты воспользуешься моей неопытностью и втопчешь мою невинность в грязь, – в тон ей усмехнулся Казимир и стал раздеваться.

Эльза, вроде бы не обращая на него внимания, сбросила с себя пропотевший камуфляж и, оставшись в одном белье, с вызовом посмотрела на Казимира, но тот целомудренно стоял спиной к ней и сосредоточенно выбирал веник. Фыркнув, она сбросила с себя последнюю одежду и вошла в душную жару бани. Света, льющегося из подслеповатого окошка, едва хватало на то, чтобы ориентироваться в полумраке. Справа высилась громада каменки с вмурованной двухсотлитровой бочкой. Прямо у стены были устроены полки. Эльза прошла вперед, присела на средний полок и тут же с визгом вскочила: доски раскалились так, что, казалось, готовы были вспыхнуть. Она плеснула из бадьи холодной воды и стала ждать Казимира.

Казимир выбрал веник и в нерешительности закурил, остановившись у открытой двери предбанника. От него не ускользнуло неприкрытое любопытство Эльзы. Она явно просчитывала варианты – уступить ему или, наоборот, поиграть и в последний момент отказать. Было довольно обидно, что она может себе позволить подобную игру, а он не имеет права откликаться на ее действия. Как ни крути, он всего лишь наемник. А она в данный момент – хозяйка. И совсем не с руки позволять себе подобное расслабление. «Ну Тарас! Ну удружил! Хоть бы словом со мной перекинулся, прежде чем нас двоих посылать в баню. Ладно, была не была, постараюсь не опозориться перед этой белой госпожой», – подумал Казимир, отбросил окурок, взял веник и решительно распахнул дверь в раскаленный полумрак.

В тусклом свете, падающем через закопченное оконце, он разглядел Эльзу – та сидела в непринужденной позе. С явным интересом окинула взглядом его крепкую фигуру, провела языком по губам. Стараясь не обращать на нее внимания, Казимир запарил веник и, пока тот прогревался в горячей воде, присел рядом с Эльзой – близко, но в то же время не касаясь ее.

– Тебе не горячо? – спросил он, стараясь скрыть волнение.

– Нет, нормально. Сто лет не парилась в настоящей бане. Хорошо! – расслабленно ответила Эльза. – Ты парить-то хоть умеешь?

– Как тебе сказать, – улыбнулся он, – приходилось. Боишься, что отстегаю веником и заставлю голышом бегать вокруг?

– Кто тебя знает, может, ты скрытый сексуальный маньяк?

– Хватит трепаться, ложись на верхний полок, я сейчас парку поддам – и приступим.

Только Эльза устроилась на чуть влажных, горячих досках, волна раскаленного пара, вырвавшегося из жерла каменки, окатила ее с головы до ног. Мягкий березовый веник заплясал в умелых руках Казимира. Он не касался кожи, лишь создавал приятное, волнующее движение жаркого воздуха. Очень скоро она отдалась непередаваемому чувству. Ее тело словно растворилось в сказочном блаженстве, она позабыла о том, что собиралась слегка пошутить над Казимиром и его непреклонностью. Забывшись, Эльза перевернулась на спину, подставила его искусным рукам грудь и живот. В реальность вернулась только тогда, когда Казимир, осторожно потянув ее за руку, поставил на ноги и вывел отдохнуть в предбанник. Словно со стороны Эльза оглядывала свое раскрасневшееся тело с прилипшими к нему кое-где березовыми листочками и едва не стонала от блаженства. Казимир вернулся в баню, как следует поддал парку, от души выпарился, окатил себя холодной водой и вышел наружу. Эльза все еще наслаждалась покоем.

– Казик, ты просто волшебник. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас, – промурлыкала она.

– Еще пойдешь париться?

– Ой нет, боюсь, не вынесу еще раз такого наслаждения! Спасибо тебе! – Она прильнула к нему на мгновение, поцеловала его в щеку и юркнула в баню.

Казимир почувствовал прикосновение прохладной упругой груди и, задержав дыхание, проводил ее взглядом. Когда за Эльзой захлопнулась дверь, шумно выдохнул, постарался привести мысли в порядок. Эльза волновала его, как ни одна другая женщина. Безумно хотелось броситься вслед за ней, схватить в объятия, зацеловать до головокружения, ласкать ее восхитительное тело, познать ее на вкус, завладеть ею, получить немедленно все то, что рисовало воспаленное воображение. Он едва удержал себя на месте. Только окончательно успокоившись, Казимир вошел внутрь бани и принялся как ни в чем не бывало мыться.