Вернувшись в штаб корпуса, я позвонил командующему 5-й армией генерал-майору танковых войск М.И. Потапову и сообщил о полученных сведениях.

– Не нужно верить провокациям! – загудел в трубке спокойный, уверенный басок генерала. – Мало ли что может наболтать немец со страху за свою шкуру.

Верно, все это походило на провокацию, но на душе было неспокойно. Я доложил генералу Потапову, что, по-моему, следует все же предпринять кое-какие меры. Попросил разрешения по два стрелковых полка 45-й и 62-й дивизий, не занятых на строительстве укреплений, вывести из лагерей в леса поближе к границе, а артиллерийские полки вызвать с полигона.

Генерал Потапов ответил сердито:

– Напрасно бьете тревогу.

Обосновывая свою просьбу, я сослался на возможность использовать эти полки для работы в предполье и сократить таким образом сроки окончания строительства оборонительных сооружений.

– Опасаться же, что это может вызвать недовольство немцев, нет оснований, – говорил я. – Войска будут находиться в восьми километрах от границы, в густом лесу.

Командарм, подумав, согласился»170.

И далее на странице 201 автор «Ледокола» пишет: «Войска, которые готовятся к обороне, зарываются в землю. Это нерушимое правило, усвоенное каждым унтером со времен русско-японской и всех последующих войн. Войска, которые готовятся к обороне, прежде всего, перехватывают самые широкие поля, по которым будет наступать противник, перекрывают дороги, устанавливают проволочные заграждения, роют противотанковые рвы, готовят оборонительные сооружения и укрытия позади водных преград».

Вот именно! Красная армия весной-летом упорно готовилась к обороне, строила укрепления и рыла окопы. Полевое оборонительное строительство в приграничной зоне, пишет В.А. Анфилов, с весны 1941 года получило широкий размах. Так, в Прибалтийском военном округе возводилось 164 батальонных района обороны. Большое количество их строилось в Струмиловском и Рава-Русском укрепленных районах

Киевского военного округа. К началу июня только в предполье было построено 18 батальонных районов и три отдельных ротных опорных пункта171.

Но к началу Великой Отечественной войны строительство оборонительных укреплений в западных районах страны полностью завершить не удалось: «Строительство новых укрепленных районов велось высокими темпами. Но объем оборонительных работ был слишком велик, и промышленность не успевала обеспечить строительство УРов материалами, оборудованием и вооружением. Поэтому оборонительные сооружения вводились в строй с опозданием, по упрощенной схеме, порой без достаточного вооружения»172.

В.А. Анфилов дополняет: «Из-за недостатка строительных материалов и механизмов, вооружения для дотов, коробов амбразур и другого оборудования тормозилось выполнение намеченных планов строительства. При наличии в новых укрепленных районах примерно 2500 дотов, построенных к весне 1941 года, полностью было вооружено орудиями лишь около 1000 сооружений. Во всех остальных имелись только станковые пулеметы. Чтобы вооружить построенные огневые точки, военные советы округов с разрешения правительства были вынуждены снять с консервации и перевести некоторую часть орудий и пулеметов из укрепленных районов, построенных на старой границе»173.

Красная армия готовилась к обороне.

Б. Лиддел Гарт пишет: «Трудно сказать, насколько Гитлер был уверен в том, что русские не готовы к его удару, поскольку он скрывал свои мысли даже от приближенных. Начиная с весны из Москвы поступали сообщения от германских наблюдателей, что советское руководство, будто предчувствуя недоброе, проявляет пассивность и беспокойство и стремится никак не провоцировать Гитлера; нет никакой опасности, что Россия нападет на Германию, по крайней мере, пока жив Сталин. Еще 7 июня германский посол в Москве докладывал: „Наблюдения показывают, что Сталин и Молотов, которые одни отвечают за русскую внешнюю политику, делают все возможное, чтобы избежать конфликта с Германией“. По-видимому, подобное мнение подтверждали не только соблюдение Россией торгового соглашения и продолжение поставок Германии, но и отзыв дипломатических признаний Югославии, Бельгии и Норвегии.

В то же время Гитлер часто повторял, что нацистские представители в Москве – самые плохо информированные дипломаты в мире. Своих генералов он пичкал сообщениями, будто русские готовятся к нападению, которое необходимо срочно упредить. Возможно, Гитлер был неискренен и намеренно вводил их в заблуждение, так как у него продолжались споры с военачальниками, выступавшими против вторжения. Или же запоздалое понимание того, что русские не настолько не готовы к удару, как он надеялся, могло навести Гитлера на предположение, будто их намерения были такими же, как у него. После перехода границы немецкие генералы убедились, как далеки были русские от подготовки своего наступления, и поняли, что фюрер их обманул»174.

Германский генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн свидетельствует: «Много спорили о том, носило ли развертывание сил Советской армии оборонительный или наступательный характер. По числу сосредоточенных в западных областях Советского Союза сил и на основе сосредоточения больших масс танков как в районе Белостока, так и в районе Львова можно было вполне предполагать – во всяком случае, Гитлер так мотивировал принятие им решения о наступлении, что рано или поздно Советский Союз перейдет в наступление. С другой стороны, группировка советских сил на 22 июня не говорила в пользу намерения в ближайшее время начать наступление.

…22 июня 1941 года советские войска были, бесспорно, так глубоко эшелонированы, что при таком их расположении они были готовы только для ведения обороны»175.

Известно, что 170 наших дивизий накануне войны, сообщает Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, были рассредоточены на обширной территории: до четырех с половиной тысяч километров по фронту от Баренцева до Черного моря и на 400 километров в глубину176.

В книге «Разгром» мистер Резун солидарен с маршалом Г.К. Жуковым и фельдмаршалом Э. фон Манштейном: «Войска, которые готовятся к обороне, рассредоточены по фронту и в глубину»177.

Именно так в начале Великой Отечественной войны была рассредоточена Красная армия, которая готовилась к обороне и к отражению германской агрессии и располагалась в несколько стратегических эшелонов. Автор «Ледокола» подтверждает оборонительное стратегическое построение Красной армии в июне 1941 года: «Но если кто-то не считает все эти источники достоверными, есть подтверждение, которое опровергнуть невозможно, – это сама история войны. Разгромив Первый стратегический эшелон и прорвав его оборону, передовые германские части внезапно столкнулись с новыми дивизиями, корпусами и армиями (например, с 16-й армией под Шепетовкой в конце июня), о существовании которых германские командиры даже не подозревали. Весь план „блицкрига“ строился из расчета молниеносного разгрома советских войск, находящихся прямо у границ, но, выполнив этот план, германская армия обнаружила перед собой новую стену из армий, которые выдвигались из-за Волги, с Северного Кавказа, с Урала, Сибири, Забайкалья, с Дальнего Востока»178.