– Договориться не сможем?

– О чем?

– Мы едем ко мне. До этого я докладываю Ромашину, что с тобой вопрос решен. Проверять результаты акции полковник не станет. Дома я дам тебе двести штук баксов. И ты уходишь куда хочешь. Времени скрыться у тебя будет достаточно.

Рустам усмехнулся:

– А как же ты утром перед Данилевским оправдаешься?

– Просто! Скажу, сделал, как было приказано, часть коньяка из твоего бокала отольем в унитаз. Доложу, что ты выпил убойную дозу. Остаток пойла возьмут на экспертизу. Понятно, что обнаружат яд. А вот почему ты не умер и исчез, это уже не мое дело. Пусть Данилевский ломает голову, отчего ты оказался таким живучим. А насчет того, что времени у тебя на отход из Москвы будет достаточно, по-моему, ясно и без объяснений. До проверки утром твоей хаты мне нет никакого резона доложить правду. Чтобы вместо тебя на тот свет отправили меня?

– Что ж! Логично! Но мы поступим по-другому!

Цакура спросил:

– Как?

– Я убью тебя здесь, твои двести тысяч мне не нужны, слава Аллаху, заработал больше твоего. И уйти отсюда успею. Даже поговорю на прощание с генералом. Кое от кого передам ему привет, что отобьет у него охоту преследовать меня! Как тебе такой вариант?

Майор, поняв, что Рустам не шутит и не блефует, побледнев, проговорил:

– Рустам! Ты же знаешь, я лишь выполнял приказ. Не убивай! Забирай, что надо, говори Данилевскому что хочешь и уходи. Я тоже после тебя скроюсь. Мы оба жертвы Данилевского, Рустам. Сегодня он приказал убрать тебя, завтра прикажет убрать меня. И ничего не поделаешь! Не убивай, а? Рустам! Прошу!

– Вот как ты запел, ублюдок? Значит, и ты жертва, а не палач? Может, скажешь, не хотел убивать меня?

– Клянусь честью, мне и в голову не приходила такая мысль. Это все Данилевский! Ну что, Рустам?

Агент взглянул на Цакуру безжалостным взглядом своих черных глаз:

– Ты покойник, майор!

Он поднял пистолет Цакуры, оборудованный глушителем. Но хлопок раздался от двери в гостиную. Пуля, выпущенная из пистолета Кошкина, вонзилась в переносицу Рустама, мгновенно убив агента.

Тот, забрызгав стол кровью, рухнул на пол и задергался в предсмертных судорогах.

Цакура обернулся:

– Кошкин! Ты!

И откинулся на сиденье кресла.

Капитан подошел к нему:

– Да! Это я, майор! И ты теперь обязан мне жизнью!

– Конечно, Саша, никогда не забуду этого.

– А как насчет того, что ты легко сдал агенту Данилевского и Ромашина?

– Что ты имеешь в виду?

– То, что если начальство узнает о твоем поведении и как легко ты сдал его после провала акции, оно вряд ли никак не среагирует на это! Тебя уберут, как Рустама.

Цакура вновь побледнел, поняв, что тот, кто его спас, загнал его уже в свой капкан. Черт бы все побрал. Не Служба, а гадюшник какой-то.

– Но ты ведь не сдашь меня Данилевскому, Саня?

– Почему нет? Мне надоело бегать в шестерках начальства. Да и майора давно пора получить. Но конечно, я могу представить произошедшее и в другом, выгодном для тебя виде. Скажем, Рустам в поздней встрече заподозрил неладное. Он отказался пить коньяк.

Капитан указал на столик:

– Что соответствует действительности. А вместо этого выхватил ствол и взял на прицел тебя, допытываясь об истинной цели твоего прибытия. Приказав вывернуть карманы. Тут таблетка и выпала. Рустам все понял, и в дело уже вступил я как твое прикрытие. В результате Рустам убит. Задача, пусть и не так, как планировалась, выполнена. И без шума. Выстрелов соседи услышать не могли. Наш приход тоже никто не видел. Уйдем так же тихо. Вот только ствол свой заберешь и протрешь перед тем, как засунуть в штаны. Получается, у тебя, Цакура, небольшой выбор. Либо спалиться, либо заплатить. Я что-то слышал о двухстах тысячах долларов? Мне этой суммы вполне хватит. За молчание.

Майор покачал головой:

– Вот, значит, ты как?

– Да, майор, так! И никак иначе. Что выбираешь?

– Естественно, оплату.

– Прекрасно! Тогда валим отсюда и едем к тебе?

– Едем. Ствол только заберу!

Капитан остановил Цакуру:

– Погоди! Я подам тебе его, а то забудешь протереть, а Данилевский вдруг решит проверить его и обнаружит на оружии своего помощника пальчики убитого мной Рустама, что наверняка вызовет массу ненужных вопросов.

Кошкин обошел столик, поднял упавший на ковер пистолет Цакуры, протер его полой халата Рустама, извлек обойму, проверил, нет ли патрона в патроннике. Бросил разряженный пистолет майору.

– Магазин получишь после передачи денег. А теперь на выход. Тем же порядком, что и пришли сюда.

Цакура подчинился.

Оказавшись у машины майора, Цакура достал сотовый телефон. Капитан насторожился:

– Ты кому собираешься звонить?

Помощник Данилевского спокойно ответил:

– Жене! Чтобы кейс из тайника достала.

– А! Ну, давай.

Майор набрал номер. Закуривший Кошкин неожиданно для себя услышал:

– Эдуард Николаевич? Цакура! Задание по агенту выполнено. Не все прошло, как было запланировано, но благодаря действиям капитана Кошкина акцию удалось довести до конца. Вот только Рустам остался в квартире с пулей в голове! Что?.. Нет, дело в том, что агент вдруг заподозрил нечто неладное в моем позднем визите. Он вдобавок был раздражен тем, что пришлось отменять заказ на шлюх, которых Рустам уже готовился принять. Он отказался пить коньяк. А?.. Нет, ничего не убирал, чтобы вы могли убедиться в правдивости моих слов... Вот, он не стал пить коньяк, а выхватил ствол и стал допытываться, для чего я к нему явился, ведь раньше мы не то чтобы вместе не пили, а и здоровались-то от случая к случаю. Я плел ему всякую чушь, но он не поверил, и тогда вынужден был вмешаться Кошкин. Он и убил выстрелом в голову Рустама... Да, да, конечно, можете выслать спецбригаду. В квартире мы с капитаном оставили все так, как было на момент ликвидации агента... Понял. Есть! Обязательно, в 9.00!.. Да мы сейчас вне дома... Есть! До связи!

Майор отключил мобильник, усмехнувшись, взглянул на капитана:

– Не прошел твой шантаж, Саня!

– Что это значит, Цакура?

– То, что ты слышал! Завтра получишь благодарность от имени генерала за оперативные действия. Я же все лавры победителя передал тебе!

– А деньги?

– Да, деньги! Конечно! Я же твой должник!

Майор достал из кармана пятисотенную купюру.

– Держи. На такси хватит! И отдай мне магазин к пистолету. Теперь он тебе ни к чему!