— Поговорим? — спросил я, но никакой реакции не последовало.

— Ты, что глухой? — попробовал я повысить голос, но результат был прежним.

Тогда я решил прибегнуть к более действенным методам и быстро приблизившись, попытался коснуться плеча этого странного мужика. Но вместо этого, едва не упал. Мужик, каким-то непостижимым для меня образом оказался в полуметре слева, спокойно продолжая заниматься чисткой ковра.

Предпринял ещё несколько попыток, но результат оказался прежним. Он каждый раз просто перемещался немного в сторону. Причём я не ощущал абсолютно никаких энергетических возмущений, словно он и вовсе не использует никакую способность. Но этого просто не могло быть.

Да и ментальное воздействие на меня сейчас не пройдёт. После усиления тела вся внутренняя энергия была перенаправлена на установление связи между разумом и телом. А это во много раз усиливало защиту от подобного воздействия. Сейчас Моль не смогла бы залезть мне в голову, даже будучи я в полном отрубе.

Пистолет оказался у меня в руке и я даже не целясь выстрелил. Пуля должна была угодить мужику в ногу, но вместо этого просто исчезла, а с улицы раздался яростный рёв черепахи. Я выпустил ещё три пули и результат оказался прежним. Каждая пуля неизменно исчезала и доставалась караулившим возле дома морфам. Судя по крикам, которые они издавали, пуля наносила гораздо больше повреждений, чем можно было представить. Пробивать толстый панцирь точно умудрялась.

Тогда я просто сел прямо на пол и начал думать, как мне обратить на себя внимание затворника. Ни один из опробованных методов не сработал. А эта непонятная защита вокруг мужика была непреодолима для любой атаки. Причём эта защита работала намного лучше моей способности. Не поглощала энергию атаки, а просто перенаправляла её в другое место. Могу поспорить, что мужик мог сам выбирать это место.

Думаю, именно благодаря этой способности, затворники свободно передвигаются даже рядом с иерархами и позволяют себе делать всё, что захотят. И вполне возможно, что именно из-за неё их не видит ни один морф.

Время шло, а я так и не смог ничего придумать. Просто сидел и наблюдал, как затворник, продолжает чистить ковёр. Методично, не прерываясь ни на секунду. И ковёр был каким-то нескончаемым. Может, так было изначально, а может, я просто не обратил внимание, но ковёр оказался гораздо больше и сейчас лежал совсем рядом со мной. Хотя до этого между нами было приличное расстояние.

Сам даже не знаю почему, но глядя на то, как монотонно работает затворник, я спросил.

— Есть ещё одна щётка?

Глава 13

Иномиряне

Затворник, естественно, ничего не ответил, но на ковре материализовалась прямо из воздуха вторая щётка. Я взял её и также принялся за чистку ковра, начав с ближайшего ко мне края. Ковёр был совершенно чист. Не было и пылинки, если не считать того, что мне казалось, словно он вот-вот должен рассыпаться в прах, но я продолжал чистить, стараясь повторять все движения за затворником.

Не знаю, сколько времени уже прошло, но в комнате начало темнеть. А затворник, так ни разу и не встал. Впрочем, как и я. Мы сидели и продолжали чистить ковёр, который, к моему удивлению, становился всё больше и больше. Поэтому у нас постоянно была работа, не прекращающаяся ни на секунду.

А ведь Ванесса говорила, что видела, как затворник выходит из дома и лупит по башке ту морфячью сколопендру. Что-то совершенно не верится. Такое ощущение, что он испокон веков сидит в этой комнате и чистит ковёр.

Когда совсем стемнело, мы также не остановились. Слышно было лишь шуршание щётки по ковру.

— Айзек, ты здесь? — раздался голос Ванессы и в окно ударил луч фонаря. Вот только я даже не думал посмотреть в ту сторону, продолжая заниматься чисткой ковра.

— Айзек? — вновь спросила Ванесса и раздался скрип двери. Девушка осмелела и вошла в дом, а затем и в комнату по чистке ковров.

Вот только я уже не мог оторваться от своего занятия. Словно это было нечто очень важное. Нечто, что нельзя прерывать ни в коем случае, иначе может случиться страшное. Но это были лишь мои опасения, а на самом деле могло сложиться и так, что меня сейчас необходимо срочно, спасать. Кто знает, на что способные затворники. А вдруг их ментальные способность настолько сильны, что даже не заметили никакого сопротивления? Хотя вся защита на месте и точно не подвергалась атаке.

Девушка посветила мне в лицо фонарём и подошла ещё ближе.

— Айзек, ты почему не отвечаешь и какого хрена вообще делаешь? Какого хрена вы оба это делаете?

Ответом Ванессе было лишь мерное шуршание щётки по ковру.

— Не молчи. Айзек. — вновь заговорила девушка и попробовала коснуться меня. В этот момент я немного переместился в пространстве, как раз так, чтобы Ванессе не удалось меня коснуться.

— Что это за фокусы? — возмутилась девушка и снова попыталась меня коснуться. Эффект оказался прежним.

Тогда она решила зайти с другой стороны и исчезла, чтобы возникнуть в непосредственной близости от меня и коснуться. Ничего у неё не вышло, практически сразу после того, как Ванесса исчезла, я снова переместился. На этот раз гораздо дальше, чем даже мог представить. Я оказался в непосредственной близости от затворника и даже коснулся его локтем. В этот момент комната, в которой мы находились, резко исчезла. Тьма сменилась мерным свечением, и я услышал спокойный голос.

— Очень интересно. Кто-то смог найти несовершенство в нашей защите. Даже сильнейшие из нас не смогли этого сделать. А здесь абориген и судя по тому, что я вижу далеко не сильнейший представитель вида. Встречали мы намного более развитых существ.

Я начал крутить головой по сторонам, но никого так и не смог увидеть. Лишь пустое пространство, заполненной мерным свечением и голос раздающийся из пустоты.

— Ты же даже не способен увидеть меня, но смог обмануть защиту. — вновь взялся за старое голос.

— Кто ты? — спросил я, спешно перенаправляя все внутренние резервы на помощь разуму. Это определённо какое-то существо, обитающее в ином слое реальности. Ещё в детстве отец рассказывал мне о подобном, но даже он ничего толком не знал об этих существах.

Лишь говорил, что они иногда появляются в совершенно неожиданных местах и приносят с собой перемены. Больше ничего отец о них не говорил, даже не знал, как их называют. Просто говорил иномирцы. Хотя под это определение попадали абсолютно все, кто жил не в нашем