Допустить такое Мэт никак не мог — в каком бы состоянии он ни находился, контроль срабатывал автоматически. Более того, мысль о том, чтобы возбудить Лили, подвести ее к самой черте конечного экстаза и лишь затем взять, доставила ему истинное удовольствие. Он жадно припал к ее губам.

— Остановись, ты мне противен! — с внезапной силой снова запротестовала Лили, увертываясь от его ищущего рта. — Как ты можешь говорить, что хочешь меня, когда постель, в которой ты развлекался с той брюнеткой, должно быть, еще не остыла?

Мэт замер, как громом пораженный.

— Да-да, с той самой брюнеткой, что все время строит тебе глазки! — осмелела она, истолковав его замешательство по-своему.

— Проклятие, Лили, да ты в своем уме? — взорвался Мэт. — Неужели ты не видишь, что у меня давным-давно не было женщины? Разве ты не чувствуешь, как я хочу тебя?

Девушке показалось, что ее живота коснулся кусок раскаленного железа. Она испуганно взглянула туда и увидела, что в нее уперся его твердый, как камень, член — Теперь тебе понятно?! — хрипло выдохнул Мэт.

Лили растерянно заморгала. Честно говоря, она и понятия не имела, о чем он говорит. Какая связь между тем, когда у него была женщина, и теперешним состоянием?

Разве он у него не всегда такой? Другим, по крайней мере, она его не видела… Но что будет, если эта огромная штука окажется у нее внутри? Наверное, она умрет от ужаса и боли. Ну и пусть, уж лучше умереть, чем жить, зная, что ей никогда не суждено познать настоящую любовь и быть счастливой…

Его губы и язык принялись ласкать ее грудь, а рука скользнула ей между ног; пальцы нащупали и стали мягко массировать нежный бугорок у самого входа во влагалище.

По телу девушки уже разливалась теплая волна возбуждения, кровь быстрее побежала по венам, сердце стучало все чаще и чаще. Она не могла сказать, что это ей неприятно, но слишком хорошо понимала, чем все закончится, и снова попыталась вырваться. Тщетно. Он лишь сильнее прижал ее к постели.

Их связывал лишь лист официальной гербовой бумаги.

Никаких чувств. Никаких взаимных интересов. Даже о взаимной привязанности или просто симпатии было еще трудно говорить, и Лили отчаянно не хотела идти на поводу у его похоти. Разве могла она забыть, что Мэт женился на ней только из-за денег? Разве должна была безропотно мириться с ролью бесплатного приложения к собственному состоянию? Разве не возмутительно, что ее, не любя, решили просто использовать для удовлетворения физиологической потребности?..

Пальцы и язык Мэта продолжали свою мучительную, сладостную работу. Лили начала задыхаться.

— Пожалуйста, прекрати! — вскричала она, с ужасом чувствуя, что весь ее благородный гнев испаряется и ей все труднее владеть собой. — Остановись!

— Не могу, дорогая, уже не могу… — раздался его прерывистый шепот. — Ты просишь о невозможном.

Лучше пожалей и меня, и себя, раздвинь ноги!

Его слова, предвещающие неотвратимый, страшный конец, казалось, придали девушке сил, и она снова отчаянно забарахталась под ним, но вскоре с горечью осознала всю тщетность своих попыток. Мэт сильнее, тяжелее, опытнее ее… Что ж, он победил. Будь что будет!

Ее колени разошлись в стороны.

— Вот и умница, — словно сквозь сон донесся до нее голос мужа. — Правда, ты еще не совсем готова, но ничего, скоро, очень скоро…

Его пальцы стали действовать с большей настойчивостью, проникая все глубже, до самой девственной плевы, затем убегая назад и снова устремляясь вперед. Желание, до сих пор гнездившееся где-то в животе подобно плотно сжавшемуся клубку, выпустило свои щупальца, и они стремительно побежали по всему телу, окутывая своей сладостной негой каждую его клеточку, задевая каждый нерв, заволакивая разум пеленой волшебного дурмана, даря изысканную, ни с чем не сравнимую негу.

Лили застонала, ее глаза закрылись, голова запрокинулась, а бедра непроизвольно задвигались в унисон с дразнящим танцем его пальцев. Гнев, обида, чувство одиночества — все осталось где-то там, в другой жизни; сейчас она страстно желала лишь одного — безраздельно отдаться этому валу наслаждения, который, вздымаясь все выше и выше, неотвратимо нес ее на своем гребне к ослепительно сияющим звездам.

Мэт с радостным удивлением наблюдал, как испуганная, зажатая овечка превращается на его глазах в страстную тигрицу, охваченную буйным вихрем желания. Теперь Лили с жадностью принимала от него то, что еще несколько мгновений назад решительно отвергала, и он понял, что она на грани оргазма. Безошибочный инстинкт подсказал ему, что настала та самая минута, пропустить которую не должен ни один уважающий себя мужчина. Мэт порывисто сжал ей ягодицы, и его изнывающий член мягко вошел в восхитительный влажный коридор ее все еще девственного тела. Выждав долю секунды, он резко послал свои бедра вперед, и тонкая, но прочная преграда невинности пала.

Лили показалось, что в нее вонзили нож, и она пронзительно вскрикнула.

— Не двигайся! — быстро шепнул он.

— Прекрати! — всхлипнула она, падая с небес на землю. — Ты делаешь мне больно!

— Расслабься, глупая, боль скоро пройдет.

Мэт подался чуть назад, затем вошел в нее на всю немалую длину своей твердой, горящей от возбуждения плоти.

— О боже! — простонал он. — Никогда еще не испытывал ничего подобного! Ты.., ты просто чудо, дорогая…

Лили готова была разрыдаться. Наваждение прошло, остались лишь боль и глухая досада, раздражение на этого самовлюбленного эгоиста, обещавшего райские кущи, а затем ради собственного удовольствия низвергнувшего ее в пучину муки.

Мэт между тем продолжал размеренно двигаться, задавая ритм, успокаивая и одновременно поощряя, и жгучая боль начала постепенно отступать. В опустошенном теле девушки вновь просыпались ощущения — сначала робко, потом все отчетливее заговорили бедра, спина, живот; волна желания с глухим рокотом (или это был ее собственный стон?) опять подхватила Лили и стремительно понесла, сметая на своем пути осколки сомнений и былого разочарования. Затем с внезапной злостью она швырнула ее куда-то вверх, и девушка словно зависла в воздухе, охваченная наслаждением такой силы и пронзительной остроты, что перед ее плотно закрытыми глазами запульсировали огненные пятна.

Ее исполненный страсти вопль прозвучал для Мэта божественной музыкой. Сам он давно уже был на грани и лишь ждал этого момента, чтобы кончить одновременно с ней. Несколько широких, размашистых движений бедрами, и его хриплый стон присоединился к затихающему крику Лили.

Они долго лежали рядом друг с другом, не шевелясь и почти не дыша.

Наконец хоровод звезд перед глазами Лили стал меркнуть, а мир — обретать свои прежние очертания. Она подняла голову и увидела склонившегося над ней Мэта: он просто давился от хохота.

— Над чем это ты смеешься? — возмущенно осведомилась Лили, к которой мгновенно вернулись все старые обиды.