Селеста прошла за сестрой в стерильно чистую кухню и без обиняков спросила:

— Водка есть?

Синтия взглянула ей в глаза и, грустно улыбнувшись, сочувственно поинтересовалась:

— Неужели так плохо?

Селеста утвердительно кивнула.

— Из-за этого я тоже до сих пор не легла спать. Джеймс еще не вернулся…

Синтия плеснула в стаканы по доброй порции водки, сделала большой глоток и несколько комично поморщилась.

— Я знаю, ты не можешь сказать мне, что происходит, но судя по тому, что ты здесь, дело нешуточное. Я знаю, что поступила неправильно, но, поверь, я ужасно беспокоилась о Джеймсе. Он сидит на кокаине. Ты об этом знаешь?

Селеста не ответила. Она просто не знала, что сказать.

— Он нюхает его и днем, и вечером. Бóльшую часть дня он находится под кайфом. Я отдаю себе отчет в том, что никогда не была ему хорошей женой, хорошей матерью своим детям… Да, я завидовала тебе и боялась за него… Надеюсь, я понятно объясняю? Теперь я понимаю, что поступила плохо, отвратительно… Но я уже дорого заплатила за свою ошибку. Ты по-прежнему моя маленькая сестренка, и мне больно, когда я вижу, что у тебя что-то не ладится. Если хочешь, можешь мне все рассказать. Или мы просто посидим и поболтаем ни о чем. Как хочешь, Селеста, как хочешь…

Речь была произнесена так убедительно, что младшая сестра поверила, будто Синтия говорит то, что думает. Время, проведенное в «изгнании», наверняка сильно на нее повлияло. Но все же Селеста боялась, что Джонни рассердится, узнав, что она проболталась сестре о происходящем.

— Я не могу, Синтия! Я хочу, но не могу.

Старшая сестра изобразила на своем красивом лице улыбку.

— Хорошо, мы поговорим о чем-нибудь другом. Кстати, ты видела платья, выставленные в новом магазинчике в Илфорде? На днях я купила себе одно…

Улыбаясь, Селеста слушала ее болтовню. Она была ужасно благодарна Синтии за то, что она составила ей компанию, но беспокойство никуда не делось и Селеста продолжала мучиться вопросом: «Когда закончится эта бесконечная ночь?»

Берти не на шутку встревожился. Он не смог дозвониться ни до кого из тех, кто работал непосредственно с ним. Нет, мелкие сошки все были на месте, а вот настоящие крутые парни, на помощь которых они рассчитывали, как сквозь землю провалились. После второго звонка мысль, что их перекупили, зародилась в голове у Берти. Сначала он отказывался верить, что товарищи их предали. Когда же сомнений не осталось, он почувствовал неприятный холодок в животе.

Кевин выразил меньше удивления. Босс отлично знал, что все имеют свою цену. Ни на кого нельзя полностью положиться, по крайней мере, в бизнесе, которым они занимаются. Каждый хочет оказаться на стороне победителя. Это заложено в человеке от природы. Но Кевина Брайанта несколько испугало то, что враг смог так легко и главное незаметно перекупить его людей. Ни у него, ни у Берти не появилось даже тени подозрения, что за их спинами что-то происходит. Значит, операция была заблаговременно спланирована и проведена. По всему выходило, что они проигрывают. Оставался один шанс спасти ситуацию. Надо убить Джонни П. Дело касалось не столько мести, сколько вопроса собственной жизни и смерти. Ставки были взвинчены до предела. Игра принимала очень грязный оборот.

Кевин взглянул на Берти Уорнера и прочел страх и неуверенность в его глазах. Помощник свято верил, что его ребята надежные, что им можно полностью довериться.

— Он сделал нас, как салаг, Берти. Надо это признать. Но если мне суждено погибнуть, то я отниму кое-что и у Паркера.

Берти никогда прежде не видел, чтобы Кевин Брайант вел себя так по-простому. Впервые он открыто демонстрировал обыкновенные человеческие эмоции. Но по-настоящему испугал его смысл слов Кевина. Берти знал, что приятель не собирается отступать. Он тоже не собирался сдаваться без боя. По крайней мере, это понятно.

— Я с тобой до конца.

— Спасибо, что проводила меня домой, Синтия. Я понимаю, что это глупо, но одной мне здесь как-то не по себе.

Сестра ничего не ответила и занялась завариванием чая. Синтия стремилась к тому, чтобы возвратившийся домой зять застал ее в роли ангела-утешителя. Хотелось, конечно, знать, что происходит, но не следовало лезть с вопросами. Если она поведет себя правильно, то сегодняшняя ночь станет первым шагом на трудной дороге примирения и возвращения к жизни, которую она вела до скандала.

Селеста все же проболталась, что сегодня ночью должно случиться что-то очень, очень важное… Впервые с момента неожиданного визита сестры Синтия подумала, что и Джеймс, должно быть, по уши влез во все это. Ничего. Она надеялась, что сегодняшняя ночь принесет им большие деньги. Во всяком случае, из-за пригоршни соверенов такой переполох никто поднимать бы не стал. Острый ум уже подсказал Синтии, что дело идет о том, чтобы отобрать лакомый кусок у конкурирующей организации. Настоящие боссы теневого мира только так расширяют свое влияние и срывают джек-пот. Только так завоевываются новые рынки и достигаются сверхприбыли.

Синтия родилась с психологией преступницы. Ее врожденное коварство искало применения в жизни. Внутри ее был стальной стержень, необходимый тогда, когда приходит время устранять тех, кто стал бесполезен. Синтия об этом не догадывалась, но инстинкты почти никогда ее не подводили. Только зависть и ревность могли вывести ее из себя, заглушая естественный инстинкт самосохранения, заставляя ради мести все поставить на карту. Синтия любила мстить. Сладость мести она познала еще в детстве. Обладай мужчина таким характером, и его сочли бы крутым сукиным сыном, но в характере женщины подобного рода склонность считалась слабостью. Мужчины в тех кругах, в которых она еще недавно вращалась, считали, что женщинами правят гормоны. Они не уважали тех, кто не подходил под существующий в их воображении шаблон. При этом Синтия без лишней скромности считала себя во много раз умнее большинства мужчин, вращающихся на ее орбите. Особенно это касалось грубоватого, тупого отца и придурка мужа, с которым ее угораздило связать свою жизнь.

Оценивая роскошь и великолепие, царящие в доме сестры, Синтия в очередной раз, фигурально выражаясь, отпустила себе увесистую затрещину. Это все могло быть ее. Это все должно было стать ее. Джонни Паркер — единственный мужчина, с которым ей когда-либо было хорошо. Если ее первому мужчине удавалось полностью удовлетворить все ее желания, то бедняжка Джеймс лишь впустую тужился. Никому после Джонни не удавалось этого достичь. В конце концов она выдрала респектабельность и… Куда это ее завело?

В своем богатом воображении она представляла, как сидит во главе стола во время званого обеда, который ее Джеймс — не Джимми, а именно Джеймс! — дает своим подчиненным, а те смотрят на нее снизу вверх, наслаждаясь изысканными кушаньями и восхищаясь остроумием хозяйки дома. А вместо этого Синтия заполучила себе в мужья человека, не способного решить, надеть ли сегодня галстук и вчерашнюю рубашку или все же стоит поменять ее на чистую.