- Прихватила с собой самое ценное?

Я проследила направление его взгляда и увидела, что до сих пор держу в руке злосчастный чайник. Глупо хихикнула. Непривычный звук щекотно завибрировал в горле, толкнулся в ставшей тесной ему грудной клетке.

И тогда я стала смеяться. Сперва будто боялась чего-то, пыталась сдержаться, затолкать веселье обратно в глотку. Но смех душил, распирал... вытекал, выплёскивался, вместе с водой из ходящего ходуном в моей руке чайника. Перестав бороться с собой, смеялась взахлёб, с выступившими слезами, и они вытекали легко и безболезненно, не жгли веки. Какие-то сладкие, весёлые слёзы. Не жгучая соль - почти вода.

Всё вокруг дробилось, сияло влажными гранями, яркими брызгами. Я посмотрела на стоящего рядом мужчину и сквозь эту пелену не увидела шрамов на его лице. Он не торопил, позволял выплеснуть страх в истерике.

Вслед за тем накатила такая усталость, какой уже давно не испытывала. Скорее душевная, чем физическая. Но эта опустошённость, это бессилие казалось таким приятным. А ещё я чувствовала себя очень... странно. Разве что как в самом раннем детстве. Так бездумно, беззаботно беспечны бывают только самые маленькие дети, существующие в своём крошечном защищённом мирке, и никакие ужасы внешнего большого мира не потревожат их светлый сон - зло не пропустят сильные люди.

Меня негромко окликнули.

- Пойдём.

В отличие от меня он знал куда идти. Вместе мы дошли до другой, незапертой лестницы и по ней поднялись на крышу.

Насколько хватало взгляда, простирались рабочие кварталы Эсперансы; под самое поднебесье вздымались сверкающие миражи башен. Невидимые с отрицающей само их существование высоты врылись в землю, выгрызая каждый метр обитаемого пространства, катакомбы Ада. Словно не признавая моего права находиться здесь, ветер прижимал к перекладинам защитного ограждения, угрожал низринуть с небес.

Ублюдок буднично похлопал себя по бокам. Найти, конечно, ничего не смог, карманов на футболке не предполагалось. Привычной куртки на нём не было, тонкая трикотажная ткань надувалась от порывов, облепляла спину и поджарый живот.

- Сигареты забыл, - чертыхнувшись, он принялся обшаривать карманы джинсов.

Чего он хватился, было понятно без пояснений. Сколько раз видела его расположившимся на террасе Красавчикова таунхауса: куртка свисает с перил, в пепельнице всё прибывают окурки - отрава для богатых, одна палочка стоит золотую унцию - и почти нетронутая, больше для вида взятая бутылка. Пил он, в отличие от прочих, мало и без удовольствия.

Я смотрела на него, деловито выворачивающего карманы, будто забывшего о моём присутствии, отмёвшего, как нечто незначительное, обстоятельства, предшествовавшие этой сцене, всё, что привело нас обоих на эту крышу. Словно мы условились всякий день приходить сюда встречать рассвет над Эсперансой. И понимала: нечто глубоко внутри меня всегда ждало этой встречи. Словно причудливое повторение дня, когда мне удалось сдержать данное дядюшке Адаму обещание, - судьба вновь сводила нас на высоте.

Ублюдок, между тем, выудил помятую, с полустёршейся надписью упаковку жевательной резинки. Поглядел с сомнением, но всё же закинул в рот пластинку.

Я неловко переступила с ноги на ногу, обхватила себя за плечи. Тонкое платье продувало насквозь. Ублюдок лениво покосился в мою сторону.

"Что теперь?" - вертелось на языке.

- Где твоя куртка? - спросила вместо этого.

- По-твоему я недостаточно хорошо подготовился к встрече? - хмыкнул он. Отсутствие курева явно не убавляло ему сарказма. - Могла позвонить хотя бы за полчаса до того как тебя стали убивать. Это называется вежливость, Виллоу. Я, знаешь ли, только и успел штаны надеть прежде чем сесть за пульт.

- Когда-то ты сказал мне, что я - не твоя проблема.

- Правда? - он притворно удивился. - Кажется, я выразился несколько иначе. Или ты опять кого-то зарыла на помойке? Или у Красавчика в горшке с фикусом?

- Я всё знаю. Про то, зачем я Папе...

Он опёрся руками о перила, глядя вниз. В отличие от меня, он не испытывал страха к привычной высоте.

- Умная девочка. И слух, наверное, отменный.

- ...и зачем я тебе, - выпалила, не отвлекаясь на его реплики. - Я согласна.

- Всё-то ты знаешь, - со странным чувством процедил он сквозь зубы и обернулся ко мне. - На что ты там согласна, глупышка? Марш в машину, пока насквозь не промёрзла. И отпусти уже этот чёртов чайник.

Знакомый гравимобиль приткнулся на таком крошечном пятачке, едва ли не меньше размеров самой машины, что посадить его туда - вертикально, с единственной попытки - мог лишь один человек в Эсперансе. Едва забралась в салон, этот самый человек сразу на максимум врубил обогрев, отчего у меня немедленно потекло из носа и свело заледеневшие колени.

Взлетать он не торопился, шарил в бардачке и по бокам от водительского сидения, наверное, не оставлял надежду закурить.

Я натянула подол на сжатые коленки и стиснула на скомканной ткани кулаки - чтоб пальцы дрожали не так заметно.

- Спасибо.

Сказала едва ли не про себя, но он расслышал, на секунду прервал поиски.

- Что бы там ни было... спасибо.

Он скомкал пустую пачку и откинулся на спинку кресла.

- Ну? Чего замолчала? Продолжай, раз уж пошла такая откровенность. - Но я не могла больше выдавить ни слова, сжалась, боясь, что стоит раскрыть рот и я разревусь самым постыдным образом. - Ясно, - протянул он. Перегнулся назад через сиденье и швырнул мне какую-то тёплую вещь. - Значит, разговоры отменяются.

Машинально развернула ткань, оказавшуюся мужским свитером, и, яростно шмыгая носом, натянула через голову, стараясь не представлять, на какое чучело сейчас похожа. Как будто такие детали имеют важность.

Как будто не понимаю, что, не позвони ему сегодня, Ублюдок предоставил бы мне полное право и дальше объясняться Красавчику в неземной любви.

И сама не поняла, как выпалила всё это ему в лицо.

Вопреки ожиданию, он не отреагировал в своей типичной манере какой-нибудь насмешкой. Склонился ко мне и, не обращая внимания на то, как я шарахнулась назад, защёлкнул страховочный ремень.

- Я давно думал о том, чтобы забрать тебя, - ровно ответил, с места поднимая гравимобиль в воздух, так плавно, что, занятая осмыслением услышанного, не сразу заметила, как удаляется гостеприимная крыша. - Были... отвлекающие факторы. Если бы знал, что у Красавчика так резко сорвёт резьбу, не спустил бы дело на тормозах.

Забыв о высоте, с преувеличенным вниманием изучала, как никогда близкие небоскрёбы Рая. Стекло и металл красиво отражали утренние лучи.

- Я не знаю, что нужно делать, - призналась, больно кусая губы, чтобы не расклеиться. - Но я буду стараться. Только... только не обратно. Я не хочу к нему, к Красавчику. Ведь там у меня ничего не получалось, а ведь Водя... ему... нужен результат.