— Вадим Аркадьевич, мы возьмем его без шума. — Пес не успел снять мотоциклетный шлем, но уже поспешил набрать номер хозяина с тем, чтобы заверить босса, что держит руку на пульсе.

— Мне все равно, как вы его возьмете! — заорал Гараев, не обращая внимания на своих арабских гостей, занявших всю левую сторону его ложи, — Можете его и не брать, главное — мои деньги. Верните мои деньги!

— Все сделаем — этот придурок несет их в том самом пакете, который запечатлели наши видеокамеры. Красный пакет, мы его видим, Вадим Аркадьевич…

…Ипподром неистово заревел, когда на старте показался фаворит забега — черный жеребец Бальбоа, шедевр селекции и гордость гараевской конюшни. До старта оставались считанные минуты.

Эмир Абдулла заметил тревогу на лице русского миллиардера, но понимал, что менее всего нервозность олигарха связана с предстоящими скачками. Шейх знал, что Гараев ни на йоту не сомневался в превосходстве своего коллекционного жеребца и своего непобедимого жокея. Юный принц Фоад вызывал на лице русского лишь снисходительную улыбку.

Конечно же, Гараев был взбешен чем-то еще. И это что-то происходило прямо сейчас. Шейх дорого бы заплатил, чтобы узнать, что именно так расстроило его соперника, готового на все ради достижения своей цели, попирающего незыблемые правила честных пари, нарушающего главную твердыню человеческого сосуществования — закон о гостеприимстве. Ведь даже у диких монголов трапеза на постое считалась святой, а мусульмане, хвала Всевышнему, издревле без страха вкушали пищу в стане врага. Тот, кто осмеливался отравить доверившегося гостя в своем доме, получал неотвратимую кару Аллаха и осуждение людей… Куда катится этот мир?

Слуга эмира понял знак господина, оторвавшегося от бинокля и едва заметно подмигнувшего своему верному вассалу. Он раздобудет информацию, чего бы это не стоило. К тому же, ее носитель — кичливый русский богатей в инвалидной коляске, не очень-то скрытен и не умеет держать себя в руках. Кричит во всю глотку и срывает зло на халдеях. А вот и очевидная брешь — у одного из его телохранителей дешевая обувь. Возможно, он мечтает о новых туфлях из коллекции «Прада», что стоят около тысячи долларов. Статус мужчины определяется по обуви…

Выстрел… Жокеи ударили хлыстами, и гнедые сорвались из загона. Неопытный принц Фоад почти со старта погнал звезду арабских арен Джему самым быстрым двухтактным галопом. Бальбоа, черный гнедой фаворит с роскошной вьющейся гривой, рожденный от прославленного французского чемпиона, победителя Швейцарского Дерби по имени Дофин де Бурбон, скакал ноздря в ноздрю. На втором круге Джема уступала корпус и была вынуждена догонять…

— Подбеги к нему и вырви красный пакет, — приказал рыжий своим подчиненным, — Остальное я возьму на себя.

Люди Гараева ускорили шаг. Но оказавшись в трех шагах от очереди на регистрацию моего рейса, они столкнулись с неожиданным происшествием. Во всяком случае — неожиданным для них…

Очередь резко «покраснела». В руках у каждого второго в ней чудесным образом возник абсолютный клон моей непрочной бумажной торбы — красный пакет с логотипом известного, но уже не самого модного юмористического шоу. Тут же нарисовались два оператора с видеокамерами и бородатый фотограф со вспышкой.

Пакеты хаотически забегали вокруг моих преследователей. Около ста доселе никак не выделявшихся граждан, мирно стоявших в двух соседних очередях, словно по мановению волшебной палочки, как с цепи сорвались. С округлившимися глазами оголтелых фанатиков они обменивались друг с другом красными пакетами, дарили их незнакомцам и подбрасывали вверх. Пару пакетов всучили людям олигарха.

Не зная, что делать с пакетами и их содержимым — туалетной бумагой, «гориллы» недоумевающее косились на рыжего. Тот и сам застыл в стопоре, не ведая, что происходит, шаря глазами в стихийном красном мелькании, и выискивая в людском муравейнике мою физиономию — искать красный пакет теперь было бесполезно.

Это были проделки моего приятеля Миши Зеленгольца и его флэшмоберов. Перед тем, как нанести визит в офис Гараева, я позвонил и ему. Миша вызвался помочь тем, чем мог — своей «мгновенной толпой».

Лишь в тот момент, когда действительно ценный пакет попал в руки человека, которому я безоговорочно мог доверить его содержимое, Миша подал свой условный сигнал, последствиями которого стало высыпание туалетных рулонов из красных пакетов на пол, надувание пакетов и их демонстративное лопание.

Обескураженные авиапассажиры не на шутку переполошились, но до панического испуга дело не дошло. Спустя пару секунд после последнего хлопка толпа так же стремительно и без столпотворения рассеялась, и господин Зеленгольц не без удовольствия позволил себя пленить сотрудникам правопорядка, по привычке давая прямо на ходу звездное интервью работающим на него операторам и папарацци:

— Эта флэшмоб-акция спланирована и блестяще проведена движением «ПМПМП» в здании международного аэропорта неслучайно. Постыдные для российского телевидения плагиаторские проекты, гоу хоум! Отсюда убраться на родину, в Штаты, легче всего… Мы и впредь будем активно противодействовать негативному воздействию на души наших детей развращающих телепрограмм ряда телеканалов, которые в погоне за бешеными рейтингами, совсем забыли о воспитательной и просветительской функциях телевидения, об ответственности за способствование деградации подрастающего поколения. Следующим шагом движения «ПМПМП» будет массовая подача исков к этим телеканалам.

— Будьте добры, расшифруйте аббревиатуру «ПМПМП». Что это за организация? — вопрошал любопытный оператор.

— ПМПМП — папы и мамы против мата и пошлости! — гордо ответил бездетный Михаил. — Я так же призываю талантливых ребят-резидентов «Камеди» заняться чем-нибудь более общественно полезным. Уходите от своих циничных и алчных продюсеров в самостоятельное плавание! Вы уже звезды и никак от них не зависите! Хватит шутить про письки, жопки, наркош и голубых! Кривляться, паясничать, глумиться, корчить из себя гламурных подонков и светских уродов, отуплять своего зрителя, а значит — не уважать его, тоже хватит. Ваши шутки не ниже пояса, и не выше головы. Теперь они за гранью морали. Вы слишком далеко зашли. В начале вашей карьеры шедевры перемежались с низкопробными скетчами. А что теперь? Уж лучше пусть мудрец заставит заплакать, чем дурак рассмешит… Российский зритель не глуп, он уже разобрался, что находится внутри красочного пакета, который скоро лопнет не потому, что невообразимо надулся, а потому что бессовестно размножается…

Зеленгольца уводили из терминала под белы рученьки два суровых милиционера. Последним его выкриком, который донесся до шокированной публики аэровокзала, была реплика в защиту Евгения Петросяна — самого безобидного для психики детей юмориста.

Финальный лозунг «Слава Петросяну!» никак не увязывался с фабулой зрелищного демарша флэшмоберов, но словоохотливый не в меру Миша был как никогда доволен своей работой.

— Сегодня я произнес свою лучшую речь, — признался он своим провожатым. Если учесть, что за последние двадцать четыре часа Михаил успел предложить стать партнерами по бизнесу как минимум десятку людей, как обычно безосновательно гарантируя стремительное обогащение, распыляясь в темах разговора, перескакивая из одной ипостаси в другую, и, как следствие, теряя логику, то с определением его последнего выступления в разряд ораторских фуроров можно было согласиться.