— Может, я попробую? — поинтересовалась она.

— У меня почти получилось, — буркнул Имард, забрал кандалы, прицелился для нового броска.

— Ладно, разбуди, когда завтрак принесут.

Она сладко потянулась, зевнула и отошла к стене.

Имард прицелился, раскрутил верёвку и краем глаза заметил, как из-под жилетки Рэда достала его флягу, сделала глоток. Траектория кандалов сбилась. Они звонко ударились о стену, затем о гранит пола. Имард выругался про себя.

Сверху послышались торопливые шаги. В проёме показалось хмурое лицо стражника.

Рэда сидела у стены, прятала в руках лицо и мелко вздрагивала, давясь со смеху. Храпун безмятежно дрых. А Имард выбивал нестройную мелодию с помощью кандалов, стуча ими об пол.

— Тихо там! — приказал стражник.

— Где моя медовуха?! — закричал в ответ Имард.

— Мэртаби[21], тварь! — выругался градозащитник и выплеснул из ведра помои. Имард успел увернуться от льющегося смрадного потока. А вот Рэда поплелась к ручью отмываться.

Раскатисто хохоча, градозащитник скрылся из виду.

— Тара Нарис ~

Не успели Тара и Ши выехать на широкую площадь Тхаймоны Дайядор, как из тени хижин вышли пятеро вооружённых мужчин.

— Дорожный налог оплатить извольте, — сказал самый мощный на вид, пока остальные окружали. Двое — нацеливали рогатины в лошадиные бока, двое — демонстративно размахивали топорами. У говорившего в левой руке покачивался моргенштерн.

— Прочь с дороги! — скомандовал Ши.

— По-хорошему, значит, не хотите? — с наигранным расстройством поинтересовался бандит.

— Хотим, — отозвалась Тара, спрыгивая с коня. Ярость, разливающаяся по её жилам, жаждала выхода.

Тэпат тоже спрыгнул на землю. Лошади, оставшись без всадников, беспокойно зафыркали.

Нарис подошла к бандиту, раскачивающему моргенштерн. Металлический шар с шипами тускло поблёскивал в свете луны. Ржавая цепь неприятно скрежетала.

Тонкий звон меча Нарис рассек ночной воздух и брюхо бандита.

Клокочущий звук вырвался из горла второго, когда меч вскрыл его шею.

Третий противник до хруста в пальцах сжимал рогатину, наставляя её на Нарис. Она слышала его хриплое прерывистое дыхание. Уклонилась от укола. Рубанула по ногам. Вонзила острую сталь в основание черепа.

Возможно, бандиты были причастны к смерти Софэна. Возможно, весь насквозь прогнивший город был причастен. Расправы над этими разбойниками было безумно мало, чтобы утолить жажду мести.

Тара оглянулась, ища следующего противника. Ши уже покончил с четвёртым и пятым бандитом. Треск кустарника говорил о том, что остатки шайки решили унести ноги.

Нарис не стала тратить на них время. В лабиринте квартала бедняков было слишком легко затеряться.

Поймала встревоженного коня за поводья и направилась через пустующую торговую площадь к воротам.

Ночная Омакпайя затихла. Затаилась, готовя новый удар.

В центре площади громоздились остатки монумента. Одинокая правая ступня — единственное, что осталось от статуи Тхаймоны Дайядор. Почти полностью разрушенный памятник являлся отличным символом того, что произошло с процветающей некогда Омакпайей.

Решётка уже поднималась, когда Тара и Ши подошли к воротам. По другую сторону ожидал одинокий всадник. Его лошадь нервно переминалась с ноги на ногу, раздувая ноздри.

Проход открылся достаточно, чтобы Нарис провела коня.

Всадник крепко сжимал поводья, второй рукой придерживал широкий капюшон плаща. Тёмно-фиолетовый бархат удлинённой жилетки мерцал в свете факелов, освещавших арку. Узкий обоюдоострый меч покоился в ножнах на поясе. Замшевые штаны для верховой езды были сшиты по последней моде аристократов. Из-под капюшона выбивались чёрные волосы.

Тара узнала всадника. Кэнар Иллодис. Он и его брат-близнец Маст последние пару лун жили в Томаранском замке, вместе с Айей Сарэтис готовились к поступлению в Риар Дайядор. Тара видела, как они под присмотром омпата Панэха уходили в клан. Не прошло и трёх дней, а Кэнар уже вернулся домой. Видимо, сыну Наместника Омакпайи пришлась не по вкусу аскетичная жизнь кандидатов.

— Господин Кэнар? — тихо позвала Тара.

— Сотница Тара Нарис, это вы? Тише, прошу вас! — Кэнар приоткрыл полог капюшона. Медового цвета глаза скользнули по Таре и остановились на Ши.

— Вы один? Это может быть опасно, — сказала Нарис. Кэнар и раньше редко путешествовал в сопровождении охраны, но его брат Маст неизменно был с ним.

— Я смогу постоять за себя, — возразил Кэнар, кладя руку на навершие меча.

— Позвольте узнать, что заставило вас покинуть безопасность поместья в столь позднее время?

— А что заставляет совершать глупые поступки и нестись куда-то сломя голову? — игриво улыбнулся Кэнар Иллодис.

— В старом городе на нас напали бандиты, господин Кэнар, — вмешался Ши. — Вам не следует путешествовать без охраны.

— Вы убили их? — Кэнар с тревогой вгляделся во тьму, царившую на площади Тхаймоны.

— Несколько успело сбежать, — ответила Тара.

— Выражаю вам благодарность от лица Наместника. Омакпайя стала чуть чище. Но вы правы, мне не стоит разгуливать одному. Я стал слишком безрассуден. Видно, сам Энга'арт послал мне вас, чтобы предостеречь. — Кэнар сложил руки в молитвенном жесте, прикрыл веки и тут же распахнул. — О, Энга'арт! До вас ведь дошла эта чудовищная новость? Мир лишился великого человека. Саор Софэн был прекрасным Главой градозащитников.

Сердце прошило болью. Спазм сжал горло. Тара кивнула.

— Вы поэтому в Омакпайе? — спросил Иллодис.

— Вы очень умны, господин Кэнар. — Нарис справилась с голосом. — Я найду убийцу саора Софэна Батиса любой ценой! Он заплатит…

— Слышал, их поймали, — перебил Кэнар. — Убийцами оказались охотники за головами. Подлые двуличные падальщики!

— А вы кто такие? — Под арку вошёл стражник, выставив копьё. — Ночью…

— Пускать не велено, — закончил за него фразу Ши. — У нас приказ.

— Они — мои гости, — осадил стражника Кэнар Иллодис, — Пусть их проводят в крепость градозащитников. И… позаботьтесь о телах бандитов на площади Тхаймоны.

— Лоэти ломак, — отчеканил стражник.

Кэнар натянул поводья, заставляя лошадь выйти из арки обратно в ремесленный квартал.

Поравнявшись с Ши, Иллодис протянул руку к его волосам. Тэпат отшагнул.

— У вас лента перекосилась. — Кэнар убрал руку.

— Благодарю, — ответил Ши, поправляя.

Тара коснулась своего лба и только сейчас поняла, что обруч она оставила в Томаране.