Воронежа до Царицына и от Азова до Пензы. Против Булавина царь отправил 34-тысячную армию, то есть почти столько же, сколько воевало непосредственно с Карлом XII. Булавин попытался взять Азов, но потерпел поражение. После этого он был убит 7 июля 1708 г. в Черкасске в результате заговора казачьей верхушки. После этого на Дон были стянуты большие силы карателей. И вот тут наступил настоящий геноцид казачества. Казни вожаков и даже рядовых бунтарей были обычным явлением для XVIII века, возьмем, к примеру, восстание Пугачева. Но в 1708 г. Петр приказал не только казнить участников восстания, но и уничтожить десятки казацких городков вместе с населением. Солдаты убивали женщин и детей (чаще всего топили в Дону) и сжигали все строения. Один только отряд В.В. Долгорукова (брата убитого Ю.В. Долгорукова) уничтожил 23,5 тысячи казаков мужского пола, женщин и детей не считали. Мало того, православный царь не постеснялся натравить на казаков орды ламаистов-калмыков. Калмыки резали всех подряд, но в отличие от князя В.В. Долгорукова не вели учета своим жертвам. И еще они не убивали женщин, а уводили их с собой.

В такой ситуации две тысячи казаков под командованием атамана Игната Некрасова в сентябре 1708 г. ушли с Дона на Кубань под защиту крымского хана. Позже к ним присоединилось еще несколько тысяч казаков, большинство которых было с семьями. Все они были приверженцами старой веры. В 1740 г. турки переселили некрасовцев с Кубани в Малую Азию на озеро Майнос. Кроме того, небольшая часть казаков переселилась на Дунай, в район Добруджи. Вплоть до 1854 г. казаки-некрасовцы участвовали во всех русско-турецких войнах и, по свидетельству русских монархических историков, «считались храбрейшей конницей в Турции». Тем не менее, они сохранили в чистоте русский язык, казацкие обычаи и древлеправославную веру. В 1962 г. значительная часть некрасовцев прибыла в СССР и поселилась в Ставропольском крае, Ростовской и Волгоградской областях. Для ученых – лингвистов и этнографов – это стало праздником: появились люди, говорящие на чистом русском языке начала XVIII века.

«Бунт Булавина, а через семьдесят лет бунт старообрядца Пугачева были подавлены, но казаки Дона и других областей юго-востока России сохранили свою преданность старой вере, и до XX века их значительное количество донских казаков остались верными старому обряду и старым взглядам на церковь», – писал С. Зеньковский в своей книге «Русское старообрядчество»[32].

В 1688 г. инок Досифей вынужден был бежать с Дона в астраханские края, а затем подался на реку Кума, где умер около 1691 г. В результате этого старообрядчество утвердилось в Нижней Волге у астраханских казаков и на реке Куме у гребенских казаков.

В середине XVIII века поголовно все яицкие (уральские) казаки были старообрядцами. Одной из причин, по какой они охотно поддержали Пугачева, было жалование «крестом и бородой», то есть сохранением старообрядческих традиций. Перед казнью на Болотной площади один из главных сподвижников Пугачёва Перфильев отказался исповедоваться у священника-никонианина – «…по раскольнической своей закоснелости он не восхотел исповедоваться и принять божественного причастия».

В 1802 г. уральские казаки-староверы отказались подчиниться введению погон на новой казачьей армейской униформе, посчитав их «антихристовыми» знаками. Оренбургский генерал-губернатор Волконский в 1803 г. выслал в Уральск карательную экспедицию. Казаков приказали пороть, пока те не наденут форму, было запорото до смерти несколько десятков человек. Причиной самой последней смуты в Уральском войске в 1874 г. послужил отказ от принятия присяги, предусмотренной новым положением о воинской службе. Большинство же приверженцев старой веры считали невозможным принесение каких-либо клятв. Несколько сотен упорствующих казаков было выслано в глухие зауральские пустыни, в 1877 г. за ними были высланы и их семьи.

В целом казачья борьба за старую веру была стихийной и не носила чисто религиозный характер, а перемешивалась с политическими требованиями. К тому же у казаков не было явных религиозных лидеров. Как писал С. Зеньковский: «Оторванность и изолированность казачьего Юго-Востока от основных областей России не позволили им сыграть значительную роль в распространении и развитии организации старой веры. Кроме того, смерть игумена Досифея и других вождей Донской старообрядческой революции 1687 года и арест лояльными казаками других священников оставили в конце XVII века Дон и Северный Кавказ без выдающихся проповедников и организаторов. А среди местного казачьего духовенства своих значительных миссионеров и богословски подготовленных для ведущей роли в старообрядчестве вождей не оказалось. Поэтому руководящая роль в характерном для Юга поповском старообрядчестве выпала не казачьим землям, а новым поселениям вдоль польской границы – Стародубью и Ветке, а в беспоповщине главные центры образовались на Севере»[33].

Размежевание внутри старообрядчества. Поповцы

Через 25 лет после начала Раскола богословские споры и гонения привели старообрядчество к делению на различные толки и согласия. Первоначально Древлеправославная церковь разделилась на беглопоповцев (с XIX века поповцев) и беспоповцев.

С. Зеньковский в своей книге «Русское старообрядчество» писал: «В те годы, когда на далекой окраине России, на реке Куме, престарелый, но по-прежнему непреклонный игумен Досифей вел свои последние бои за древлюю веру, в старых, основных землях Московского государства, среди оставшихся верными старой церковной традиции «раскольников», происходило окончательное размежевание между традиционалистами-оптимистами, продолжавшими верить в возможность священства и таинства евхаристии, и радикалами-пессимистами, считавшими, что благодать Господня иссякла в церкви и поэтому ни священство, ни таинство причастия не могут больше существовать в этом грешном мире. Уже из предыдущего развития старообрядчества было видно, что ввиду противоположности их установок внутренний конфликт между этими крыльями противников «никонианства» сделается неизбежным. Временно, в течение первых десятилетий церковного раскола, ожесточение противников нового обряда было настолько велико, что внутренние разногласия отступили перед пафосом борьбы против иерархии и им просто не хватало времени выяснить и осмыслить свои собственные, часто противоречивые взгляды на мир и церковь.

Но время шло, и все резче вырисовывались не только невозможность примирения с патриаршей церковью, но и внутренние духовные разногласия между последователями боголюбцев и их союзников, боровшихся с новыми обрядами и с самоуправством Никона, с одной стороны, и последователями «лесных старцев», которые уже до Никона стали сомневаться в возможности спасения в лоне церкви и недоверчиво относились не только к епископату, но и к самому институту священства, с другой стороны. В 1680-х годах отношения между этими обоими крыльями старообрядчества стали все более обостряться из-за вопроса о гарях, принявших в это время характер зловещей, духовной болезни. Число гарей и участников в них росло с такой быстротой, что умеренным старообрядцам-традиционалистам, признававшим священство, полноту таинств и возможность нормальной христианской