При этом советская авиация, как истребительная, так и штурмовая, в течение 12 июля действовала мелкими группами численностью от 2 до 6 самолетов, что не позволяло ей эффективно вести борьбу за господство в воздухе над полем боя и наносить мощные удары по вражеской обороне. Части 3-го шак генерала Горлаченко совершили за день 147 самолето-вылетов и заявили об уничтожении 5 танков и 5 автомобилей, тогда как германские пикирующие бомбардировщики совершили 419 самолето-вылетов, уничтожив 35 танков и 14 артиллерийских орудий (согласно сводке 6-го ВФ)[136].

По боевому донесению командующего войсками БрФ Верховному главнокомандующему за 12 июля 1943 года[137], в 5.40 ударные группы 61, 3 и 63-й армий перешли в наступление после мощной авиационной и артиллерийской обработки укрепленной оборонительной полосы противника, прорвали передний край вражеской обороны при поддержке танков и авиации, и к исходу дня с боями овладели: 61-я А – отбив контратаки противника, овладела рубежом Пальчиково (исключительно) – овраг юго-восточнее Пальчиково – высота 203,5 (500 м восточнее Кривцово) – Сивково; 3-я и 63-я армии – лес в 1,5 км северо-восточнее Евтехово – высота 246,7 – Ивань – Ускань – Затишье – Большой Малиновец – высота 254,9, отметка 243,7 (1 км восточнее Прогресс) – высота 248,0 – река Неручь – Репьевка. В результате боев нанесены большие потери в живой силе и технике частям 208, 56, 262-й пехотных дивизий противника, полностью уничтожен гарнизон в Толкачево. Авиация 15-й ВА в течение ночи и дня 12 июля штурмовыми и бомбардировочными действиями уничтожала живую силу и технику противника на переднем крае и в глубине его обороны, взаимодействуя с наземными войсками, всего сделано 1335 самолето-вылетов.

Как видно, несмотря на сильную поддержку, оказанную авиацией и артиллерией, в первый день наступления ни одной из армий БрФ не удалось прорвать первую полосу обороны противника на всю глубину. Ударные группы каждой из трех армий вынуждены были вести тяжелую борьбу по уничтожению опорных пунктов, оборудованных в большом количестве в тактической зоне германской обороны. Наибольшего продвижения 12 июля добились войска 3-й А, в особенности те части, которые наступали на стыке 3-й и 63-й армий и вышли к рубежу Евтехово – Грачевка – Затишье, вклинившись в расположение противника на 5–7 км[138]. Согласно с докладом представителя Ставки маршала Жукова Верховному главнокомандующему о начале операции «Кутузов»[139], 12 июля армии генералов Горбатова и Колпакчи прорвали фронт обороны противника на участке шириной 15 км и глубиной 5 км и к 20 часам вышли на рубеж Измайлово – полкилометра восточнее Евтехов – Затишье – восточная окраина Лиски – юго-западная опушка рощи (2,5 км западнее Орловка) – Репьевка.

Генерал Горбатов указывает[140], что, согласно показаниям пленных, противник ждал наступления, но считал, что оно будет организовано только с плацдарма, и никак не предполагал, что советские войска станут форсировать реку Зушу. Поэтому удар 3-й А оказался для командования 35-го ак в некоторой степени внезапным, а генерал Рендулич отметил[141], что полностью раскрыть замыслы наступления противника не удалось. Однако, поскольку 3-я и 63-я армии наступали смежными флангами, фактически на одном направлении, то атакованным все равно оказался узкий участок фронта 262-й пд, за которым генерал Рендулич расположил основные корпусные резервы. В том случае, если бы главный удар 3-й А наносился на другом участке, значительно удаленном от ранее намеченного по расстоянию, наступление 3-й А представляло для 35-го ак значительно большую опасность.

В связи с этим Лотар Рендулич констатирует[142], что дополнительные силы, сосредоточенные в полосе 262-й пд, составляли основные резервы корпуса, но могли быть использованы лишь на одном направлении – на участке предполагаемого главного удара противника на Орел. Соответственно, если бы противник нанес второй удар в каком-нибудь другом месте, обеспечение этого второго направления усилий оказалось делом безнадежным и все мероприятия по перегруппировке сил были бы расценены как неоправданные. Несмотря на это, командование корпуса готовилось к возможности, что противник нанесет один или несколько ударов в стороне от главного направления, продумав соответствующие изменения тактики боя. В данной ситуации проведенное сосредоточение сил на основном направлении теряло всякий смысл, поскольку эти силы никакого влияния на ход боевых действий на других участках обороны оказать уже не могли. Поэтому корпусу пришлось бы отказаться от удержания своих позиций и отходить к реке Оке, ее притоку Оптухе и в район южнее этих рек, стремясь прежде всего сохранить целостность фронта. Учитывая изложенное, проблема сохранения или смещения направления основных усилий корпуса сохранялась в течение всего времени боев, однако в итоге противник своей задачи не достиг, и основой этого успеха стали именно крайние меры по обеспечению главного направления обороны. Поскольку советское командование не предприняло никаких значительных демонстративных или отвлекающих действий на других направлениях, сосредоточение основных сил 3-й и 63-й армий на крайне узком участке наступления стало его грубой ошибкой и «хорошим подарком» для немцев.

Вместе с тем, оценивая решения советского командования, необходимо принимать во внимание, что к тому моменту, когда генерал Горбатов внес свои предложения по изменению плана наступления БрФ, у него уже не оставалось времени для организации переброски и сосредоточения ударной группировки 3-й А в новом районе. Соответственно, предложения Горбатова были ограничены реально имевшимися возможностями, что не позволило существенно улучшить примитивный план наступления на Орловском направлении, подготовленный армейским и фронтовым командованием, а затем одобренный Генеральным штабом и утвержденный Ставкой, исходя из прошлого боевого опыта (генерал Горбатов отметил[143], что до его назначения, а до июня 1943 года 3-й армией командовал генерал Павел Корзун, армия провела несколько неудачных наступательных операций, врылась в землю и засиделась в обороне; по поводу командования БрФ, маршал Жуков высоко оценивает оперативную грамотность начальника штаба фронта генерала Леонида Сандалова, который, по его мнению, являлся одним из наиболее способных начальников штабов, глубоко разбиравшимся в оперативно-стратегических вопросах[144]; с другой стороны, маршал Василевский отмечает, что генерал Маркиан Попов, который вступил в командование войсками БрФ вместо генерала Рейтера с июня 1943 года, за время войны то снижался, то повышался в должности и звании – начал войну командующим Ленинградским фронтом в чине генерал-лейтенанта, в 1944 году стал генералом армии, а завершил начальником штаба этого же фронта в звании генерал-полковника, все из-за пристрастия к алкоголю, что делало его совершенно бесконтрольным[145]).