День и веселье были в самом разгаре, когда показался черный паланкин, с царственной медлительностью движущийся к городу. Он немедленно привлек к себе внимание. Те, кто стоял в первых рядах, увидев паланкин, дернули за рукава тех, кто стоял за ними, чтобы те тоже посмотрели. Вскоре вся толпа, ожидающая входа в город, вытягивала шеи и удивленно восклицала.

Паланкин не присоединился к очереди, а сразу двинулся к воротам. Люди потеснились, чтобы дать ему дорогу. Воцарилась напряженная тишина. Никто, начиная с благородного рыцаря и заканчивая последним бродягой, никогда не видел ничего подобного.

Черные шелковые занавеси при каждом шаге носильщиков мягко колыхались. Корпус тоже был черным; его украшали поблескивающие золотые черепа. Однако наибольшее внимание привлекли носильщики: четыре женщины, рост каждой из которых составлял не менее шести футов, а тела были мускулистыми, как у мужчин. Все четыре были очень красивы и очень похожи друг на друга. Прозрачные черные одеяния соблазнительно облегали их тела, и казалось, под тонкой струящейся материей можно разглядеть абсолютно все. Носильщицы не смотрели по сторонам даже тогда, когда их окликали подвыпившие молодые люди, и шли вперед с каменными лицами, неся тяжелую ношу так, словно она весила не больше перышка.

Те, кому удалось отвести взгляд от женщин, воззрились на паланкин, гадая, кто находится внутри, однако сквозь тяжелые занавеси, украшенные золотой тесьмой, разглядеть что-либо было невозможно.

Лишь один человек, жрец Кири-Джолита, узнал золотые черепа.

— Будьте осторожны, друзья мои! — воскликнул он, бросившись к нескольким дерзким мальчишкам, бежавшим вслед за паланкином. — Черепа — символ Чемоша!

Это имя немедленно прокатилось по толпе. Теперь все были уверены, что хозяин паланкина жрец Бога Смерти. Некоторые вздрогнули и отвели взгляд, но большинство казались заинтригованными. Паланкин не внушал никакого ужаса, наоборот, исходящий от колышущихся складок полога приятный пряный аромат успокаивал.

Жрец Кири-Джолита по имени Ллеу видел на лицах людей любопытство, а не страх и поэтому не знал, что делать. Жрецы всех Богов ожидали, что Чемош попытается отобрать бразды правления у Саргоннаса. Целый год, с тех пор как Боги вернулись, они обсуждали, на какой дерзкий поступок решится Повелитель Смерти. Теперь казалось, что Чемош наконец-то что-то предпринял. Ллеу заметил, что многие в толпе смотрят на него выжидающе, надеясь, что он устроит скандал. Но жрец стоял спокойно, пока странные носильщицы проходили мимо, лишь бросил беглый взгляд на складки полога в попытке рассмотреть, кто же сидит внутри.

Когда процессия стала медленно удаляться, Ллеу покинул свое место и осторожно последовал за паланкином вдоль толпы, уверенный, что, достигнув ворот, человеку внутри придется обнаружить себя перед стражниками и тогда появится возможность взглянуть на него.

Однако многим в голову пришла та же идея, поэтому люди ринулись за паланкином, толкая друг друга и стараясь хоть что-то разглядеть. Стража, услышав пробежавшие по толпе шепотки, что все это как-то связано с Чемошем, отправила посыльного за шерифом, чтобы тот разобрался в происходящем. Шериф примчался верхом, намереваясь взять ситуацию в свои руки и самому расспросить чужестранца. Стоило паланкину приблизиться к воротам, как воцарилась гробовая тишина — каждый ожидал услышать голос таинственного человека.

Шериф окинул взором паланкин и женщин-носильщиц и в растерянности почесал подбородок.

— Господин шериф, — тихо произнес Ллеу, — если я могу помочь…

— Брат Ллеу, я рад, что ты вернулся! — воскликнул с облегчением страж порядка и склонился в седле, чтобы посоветоваться. — Думаешь, это жрец Чемоша?

— Это всего лишь моя догадка, — ответил Ллеу, — Жрец или жрица. — Он посмотрел на паланкин. — Золотые черепа, безусловно, его символ.

— Что же мне делать? — Шериф был дюжим мужчиной, привыкшим иметь дело с забияками из таверн и разбойниками с большой дороги, а не с женщинами шести футов ростом, обладательницами неподвижного взгляда, несущими паланкин с таинственным человеком внутри. — Отправить их восвояси?

Ллеу хотелось ответить утвердительно: он был уверен, что возвращение Чемоша не сулит ничего хорошего, а шериф обладал властью отказать во входе в город любому, не объясняя причин.

— Чемош — Повелитель Зла. Думаю, для города было бы лучше…

— Что? — воскликнула какая-то женщина дрожащим от негодования голосом. — Запретить жрецу Чемоша входить сюда? Полагаю, это означает, что в следующий раз вы сожжете мое место поклонения и выгоните меня!

Ллеу глубоко вздохнул. Женщина носила сине-зеленые одеяния служителей Зебоим. Стаутон располагался на берегах реки, и Морская Королева была здесь одной из самых почитаемых Богинь, особенно в сезон дождей. Стоило шерифу запретить жрецу Бога Тьмы войти в город, как могли поползти слухи, что и приверженцев Зебоим скоро изгонят.

— Позволь им войти, — сказал Ллеу и громко добавил, чтобы все слышали: — Боги Света говорят о свободе выбора. Мы не можем указывать людям, во что можно верить, а во что нельзя.

— Ты уверен? — спросил шериф, нахмурившись. — Мне не нужны неприятности.

— Я всего лишь советую, шериф, — промолвил Ллеу. — Окончательное решение, конечно же, за тобой.

Шериф перевел взгляд с Ллеу на жрицу Зебоим, а затем на паланкин. Но это не помогло. Женщина смотрела на него, прищурившись. Ллеу сказал то, что должен был сказать. Паланкин стоял у ворот, носильщицы терпеливо ждали.

Блюститель порядка выступил вперед и обратился к невидимому гостю:

— Назови свое имя и цель посещения нашего города.

Толпа затаила дыхание.

Ответа не последовало. Но затем рука — женская рука прекрасной формы — раздвинула занавеси. На тонких пальцах сверкнули красные, как кровь, драгоценные камни. Ллеу увидел сидящую в черном паланкине и широко распахнул глаза.

Он никогда в жизни не встречал такой женщины: молодая, не старше двадцати лет, с волосами цвета осенних листьев, тщательно уложенными в прическу и украшенными черным с золотом головным убором, с глазами, напоминающими кусочки янтаря, — яркими и теплыми. Ллеу показалось, что от всего мира повеяло холодом и эти глаза остались единственным источником тепла для человечества. Женщина была одета в платье из какого-то полупрозрачного материала, который откровенно намекал на то, что находится под ним, и в то же время все скрывал. В ее движениях сквозила необычайная грация, а в глазах отражалась печать знания, которым не владеет больше ни один смертный.

Женщина волновала. Она казалась опасной. Ллеу хотел повернуться и уйти с презрительным видом, но вместо этого смотрел на нее как зачарованный, не в состоянии двинуться с места.

— Меня зовут Мина, — произнесла девушка. — Я прибыла в Стаутон по той же причине, что и все остальные честные люди. — Она указала на толпу. — Чтобы разделить радость веселья по случаю прихода весны.