Она сделала еще несколько кадров и поспешила покинуть Машу. В кухне она призналась Максиму, что больше всего боялась, что Маша откажется позировать.

– Но почему? – не понял он, вскрывая аппарат и доставая оттуда пленку.

– Мало ли что может прийти ей в голову. Тем более что она так часто упоминала про какие-то вспышки, фотографирование, фотоальбом. Я даже предположила, что она была фотомоделью.

– Так вы подкиньте ей какие-нибудь журнальчики, поговорите с ней о кастингах, фотографах, просмотрах, фотостудиях. Побольше терминов, вопросов, способных вызвать ассоциации и пробудить память.

Позвонили. И Анна почувствовала, как задрожали ее руки, как неприятно засосало под ложечкой. Она была уверена, что и на этот раз весь вечер будет испорчен визитом Михаила, запутавшегося в своих чувствах к невесте и представлениях о браке в целом. Мысль о том, что Максим прямо сейчас, словно по заказу, увидит ее любовника, повергла ее в уныние. И это в тот момент, когда она поняла, что ей нравится этот красивый парень и что она все то время, что он находился рядом, с трудом подавляла в себе желание прикоснуться к его светлым волосам, провести рукой по его длинным изящным пальцам, почувствовать на своих губах его губы.

Она, не в силах подавить в себе тяжкий вздох, пошла открывать. И была крайне удивлена, когда увидела на пороге высокую молодую женщину в сером костюме. Пол-лица ее закрывали огромные солнцезащитные очки.

– Вы Анна Винклер? – спросила она своим маленьким пунцовым ртом. Голос ее – сипловатый, высокий – неприятно резанул слух, и Анна даже поежилась. Что-то знакомое читалось во всем ее облике. Где-то она уже видела эту женщину? Или нет? Трудно определить, когда очками закрыто пол-лица.

– Да, это я.

– Пожалуйста, позовите Григория Александровича. Это важно, это срочно, это вопрос жизни и смерти. Я по делу, не подумайте ничего такого…

– Но здесь его нет, уверяю вас. Мы с ним давно расстались и не живем вместе.

– Вы лжете. Он здесь, у вас. Он сам сказал мне об этом сегодня. Прошу вас, позовите его, иначе мне придется самой… – Она не договорила и кинулась на Анну, едва не сбив ее с ног, и закричала в приоткрытую дверь: – Григорий, ты здесь?

Кто бы ни был в квартире, этот голос невозможно было не услышать. Он эхом прогремел на весь подъезд. И смолк так же неожиданно. А женщина, всплеснув в досаде руками и чертыхнувшись, бросилась к лестнице. Цокот ее каблучков еще звучал некоторое время, пока Анна в растерянности оставалась стоять на пороге, пытаясь осмыслить произошедшее. За спиной ее возник Максим, и она почувствовала затылком его горячее дыхание.

– Кто такая? – спросил он, как бы случайно прикасаясь рукой к ее плечу.

– Понятия не имею. Спрашивала Гришу.

– Да я уж понял.

Анна вернулась в квартиру и заперла дверь на замок. Чувство, похожее на ревность, ядовитой змеей обвилось вокруг ее сердца, замерло где-то в горле и превратилось в банальнейшее желание пустить слезу. У Григория любовница? Этого еще только не хватало.

Но не успела она опомниться, как промурлыкал телефон. Не зная, кто ее побеспокоил на этот раз, Анна, боясь снова оказаться застигнутой врасплох очередной неожиданностью и предстать перед Максимом в неприглядном свете, как это произошло только что в сцене с незнакомкой, удалилась с телефоном на кухню и закрыла дверь прямо перед носом любопытного и одолеваемого ревностью Матайтиса.

– Вас зовут Анна? – услышала она незнакомый мужской голос и внутренне напряглась.

– Да.

– Вы только не удивляйтесь, пожалуйста. Ваш телефон мне дал человек по имени Александр. Александр Ковалев.

– Да-да, – оживилась она. – Я слушаю вас.

– Я – брат погибшего Сергея Персица. Меня зовут Валентин.

– Вы – тот самый брат, который живет в Ростове?

– Нет, я живу в Астрахани. Я сводный брат Сергея. Узнал о его смерти, приехал, но не успел даже на похороны. А тут еще Саша сказал мне, что похоронили его в Ростове. Так что я бы в любом случае не попал на похороны. Понимаете, Анна, мне бы хотелось встретиться с вами и поговорить.

– Но о чем?

– Думаю, мы можем быть полезны друг другу. Ведь вы были с ним знакомы…

– Не совсем. Что вы хотите мне сказать?

– Я не могу больше говорить, звоню из автомата. Если вы не возражаете, я бы подъехал к вам. Назовите свой адрес. Это очень важно…

– Пожалуйста. Запоминайте… – И Анна продиктовала ему адрес.

…Она очнулась, когда поняла, что трубка уже давно живет короткими гудками, а рядом стоит, не спуская с нее глаз, Максим.

– Вы подслушивали?

– Нет, не имею такой привычки. Да и зачем мне слушать, как вы воркуете со своими любовниками. Я же не мазохист какой.

– Это вовсе не любовник. Я вообще незнакома с этим человеком. Знаю только, что его зовут Валентин и что он сводный брат Персица.

– Сводный?

– Да, это не ростовский, не родной брат. Он узнал мой телефон от Ковалева, помните, я вам рассказывала о друге Персица. Так вот, этот Валентин хочет мне что-то сказать. Возможно, он знает что-то о нем, иначе зачем ему со мной встречаться. Я только не поняла одну его фразу… Он сказал, что я была с ним, с Сергеем, знакома. Ковалев не мог ему этого сказать. Он-то знает, что я никогда в жизни не встречалась с ним. Я так понимаю, что этот Валентин скоро приедет сюда. Вы бы не могли подстраховать меня и остаться здесь еще ненадолго?

– Только на всю жизнь, – сказал, розовея, Матайтис, привлек ее к себе и быстро, по-мальчишески неловко, поцеловал прямо в губы.

Старая нимфоманка. Ты сошла с ума, Аня. Еще пару дней тому назад ты собиралась отправиться на тот свет из-за какого-то проходимца, который никогда тебя не любил и не любит, на следующий день ты отдалась по привычке своему бывшему мужу, а сегодня ты рвешь цветы наслаждения с нежного сердца этого красивого парня. Остановись, возьми себя в руки. Ты становишься смешной, наконец.

– Максим, прекрати! – зашипела она, хватая его руки и отталкивая его от себя. – Ты сошел с ума. Нас может услышать Маша. Что такое ты себе позволяешь?

– Я просто счастлив, что, во-первых, мы перешли наконец на «ты» и что тебе позвонил не любовник. А во-вторых, я чувствую, что нужен тебе, понимаешь?

– Для следователя прокуратуры ты слишком романтичен, нежен и молод. Я совершенно иначе представляла себе работников этого сурового ведомства. Может, ты и не Матайтис, а может, просто приставлен к нам, чтобы охранять впавшую в беспамятство Машу.

– Ну, да, а она, Маша, – наследная принцесса маленького европейского государства, которое увидишь на географической карте лишь с помощью лупы. Могу показать тебе свои документы.

Но Анна лишь отмахнулась от него, понимая, что сморозила глупость.