– Расскажет как миленький. Не напрямую, но… Ты, главное, внимательно его слушай. Ведь где-то он ошибся, это точно. И мысль об ошибке ужасно беспокоит его. Он все время думает о ней. И поэтому рано или поздно проговорится!

– Я попробую, – вздохнула Марта. – А о какой услуге ты хотел меня попросить?..

* * *

Сан Саныч был мрачнее тучи. Медведя так и не нашли, Лямперт грозился его уволить, бригада электриков после праздников на работу не вышла… Перепили наверняка. То есть слишком усердно поклонялись зеленому змию эти электрики!

– Сан Саныч, я пойду канцелярские принадлежности раздам! – крикнула Марта.

– Да тише ты… Голова болит. Ишь, чертовка… – Он дернулся, оглядел ее воспаленным взглядом. – Влюбилась, что ли?

Новая одежда и несколько сброшенных килограммов сделали свое дело – завхоз после ноябрьских праздников неожиданно обнаружил, что его подчиненная – женщина. И довольно красивая к тому же.

– Ага! В вас!

Сан Саныч выпучил глаза.

Марта, смеясь, набила тележку канцелярскими принадлежностями и покатила ее по коридорам Росагронадзора. Она заходила в кабинеты, раздавала бумагу и скрепки, болтала…

– Ян, можно?

– Марта! – Горский оторвался от монитора, отъехал от стола на крутящемся кресле. Ян Горский выглядел неуверенно…

– Ой, ну мы и напились на том вечере! – весело сказала Марта. – Ужас. Стыд-позор. Ты меня прости… Понимаю, нет ничего хуже, чем пьяная женщина!

– Ну что ты! – Взгляд Яна стал проясняться. – Ты была так мила… Ты и сегодня хорошо выглядишь, Марта!

– Вот тебе бумага… Куда положить? А ты не беспокойся, я сама… – Низкий голос Марты вибрировал, заполнял пространство. – Папки нужны?

– Да, да… – Ян оглядел ее. У него невольно вырвалось: – Ты потрясающе выглядишь.

– Сан Саныч сегодня так и спросил: «Марта, ты что, влюбилась?!» Я влюбилась, да. В тебя. Но это тебя ни к чему не обязывает, поверь!

Ян снова оцепенел, отвел глаза. Ему явно было не по себе… Разговоры о любви пугали его. В который раз Иван оказался прав! Все шло по плану…

Марта рассыпала по полу скрепки.

– Ой, сейчас подберу!

– Ничего-ничего… Ты действуй, меня Лямперт вызывал… – Ян поправил галстук, криво улыбнулся и выскользнул из кабинета. Насчет Лямперта Ян явно соврал. Просто хотел ускользнуть от тягостного разговора с влюбленной женщиной.

Марта подошла к столу Горского, выдвинула ящики. Один из ящиков был заперт. Значит, там. Она огляделась – из-под вороха бумаг выглядывал ключ. Ян так запаниковал, что забыл о нем. Марта взяла ключ, вышла в соседнюю комнату. Сделала ксерокопию ключа в нескольких ракурсах, положив рядом с ним миллиметровую линейку. Иван сказал, что у него есть в знакомых опытный мастер, он сделает дубликат ключа по ксерокопии…

Едва она положила ключ на место, как появился Горский.

– Кое-что забыл… – улыбнулся Ян, схватил ключ и снова убежал. Марта собрала скрепки и вышла из кабинета. Еще через пять минут она была на улице, передала сложенный лист с отпечатком ключа Ивану.

Перед концом рабочего дня Иван передал ей готовый ключ.

Марта немедленно заявилась к Яну с лампочками:

– Ты представляешь, эти свиньи не вышли на работу, приходится самой все делать… Приказ начальства – экономить электроэнергию!

– Н-не понял? – пробормотал Ян, стараясь не встречаться с Мартой взглядом.

– Электрики на работу не вышли после праздников. А Лямперт приказ издал – экономить электроэнергию. Вот, надо заменить обычные лампочки на энергосберегающие… – принялась терпеливо растолковывать Марта, прижимая к груди коробки с лампами. – Ты походи где-нибудь полчасика, я заменю…

– А ты умеешь?

– Господи, обижаешь! – засмеялась Марта. – Мне даже стремянка не нужна! С моим-то ростом…

– Ну хорошо… – В этот раз Ян не забыл сразу захватить ключ.

Едва дверь за ним закрылась, Марта отперла ящик своим ключом (надо же, подошел идеально!), достала папку с бумагами. В содержании этих бумаг Марта не разбиралась. Она просто старательно, не торопясь, отксерокопировала те, которые датировались началом ноября – как и просил Иван. Оригиналы положила на место, а копии засунула в коробки из-под лампочек и вышла из кабинета. Ей было весело и совсем не страшно. Пожалуй, Иван был прав, когда сначала предложил сделать копию ключа и только потом заниматься самими документами… Ян во второй раз возвращаться в кабинет не торопился.

Вечером Марта передала бумаги Ивану.

– Ну, как? То или не то?

– Сейчас… – Иван принялся читать документы. Лицо у него было сосредоточенным, непроницаемым. Потом вдруг вспыхнул легкий румянец на скулах. – Сука…

– Кто сука?

– Горский твой, вот кто.

– Чего это он мой? Он вовсе не мой! А чего там? Или опять секрет?

– Это отчет об экспертизе импортного зерна. Того самого, которое пойдет в госрезерв. От «Эллиоса».

– А, от той самой буржуинской корпорации! И что?

– Что-что… Паршивое зерно. В сертификате качества говорится, что в зерне от «Эллиоса» – до 12 процентов органических примесей, что намного больше допустимых норм. И металлические включения, совершенно недопустимые!

– И что это значит?

– То, что мы покупаем у «Эллиоса» не только некачественное, но и просто опасное зерно… Но, скорее всего, Горский уничтожит этот сертификат и заменит его другим. В котором комар носа не подточит. – Иван помолчал. Потом сказал: – Вот что, мне надо кое-куда съездить…

– Сейчас? Ночью?

– Да.

– Ты вернешься?

– Да.

– Когда?

– Завтра.

* * *

…Вечером следующего дня Марта пришла с работы пораньше (специально Сан Саныча пришлось очаровывать – и тот, на удивление, отпустил ее!), но Ивана дома не обнаружила.

Стаси тоже не было.

Марта ходила по квартире, скрестив руки на груди, и ждала. Она уже не могла без Ивана. Ей было плохо без него. Ей хотелось обнять его. Прижаться. Вдохнуть его запах. Почувствовать ладонями его кожу – сухую, гладкую, теплую… Увидеть его улыбку. Услышать его голос.

Около восьми в дверь позвонили. Марта метнулась открывать (хотя у Ивана был ключ), но это пришла Стася в сопровождении Светланы Евгеньевны, врача из психдиспансера.

Марта впустила их и удалилась к себе в комнату.

Минут через десять к ней постучали.

– Да!

В комнату вошла Светлана Евгеньевна – женщина не первой молодости, очень полная, коротко стриженная, в очках, мрачно-суровая и лишенная какой бы то ни было привлекательности.