И так как Огюст молчал, почему-то все сильнее краснея, то мсье Пьер Шарло фамильярно хлопнул его по плечу и проговорил:

– Дорогие мои, три дня тому назад произошло событие удивительное, и я вам о нем хочу рассказать. Мы только что пили за здоровье русского императора, так вот о нем и пойдет речь…

– Об императоре Александре?! – Мадам Шарло даже выронила из рук вилку с кусочком рыбы. – Вы что-то узнали, дорогой, интересное о нем?! О, расскажите поскорее!

– Его величество русский император, – улыбаясь, продолжал Пьер Шарло, – третьего дня прогуливался по Люксембургскому саду в обществе князя Талейрана[17], графа Витроля[18] и еще кого-то из своей свиты. Вдруг его величеству сообщают, что к нему просит быть допущенным некий молодой человек. Император, этот отважный витязь, отринув мысль о возможном заговоре, помня, что взял Париж в честном сражении, и не веря в коварство французов, разрешает допустить к своей персоне этого незнакомца. И перед ним появляется никому не известный молодой парижанин, белокурый и кудрявый, как Эндимион…[19]

– И курносый, как Силен![20] – вставил Огюст, от смеха закрывая лицо руками и продолжая краснеть до совершенно пунцового цвета.

– Бог мой, так это были вы?! – вскричала пораженная Люси, так и подскакивая на своем стуле. – Вы видели его?!

– Да подожди же, дочка, не прерывай меня! – грозно сверкнул глазами хозяин дома. – Дайте мне договорить. И вы, мсье, раз уж сразу не рассказали всего сами, теперь помолчите.

– Да вы-то откуда это знаете, а? – жалобно спросил Монферран.

– Я знаю все! – величественно изрек хозяин. – И будет вам мешать мне. Итак, император видит перед собою незнакомца и на груди его замечает, к некоторому своему недоумению, орден Почетного легиона. Кстати, он и сейчас на нем. Огюст, для чего такой вызов? Зачем вы его носите?

Молодой человек довольно резко повернулся к своему предполагаемому тестю и не менее резко проговорил:

– Этого ордена никто еще не упразднил. И думаю, никто не упразднит. Я имею право его носить и буду носить, и это – мое дело!

– О, Огюст! – в один голос с великим восторгом прошептали обе дамы.

– Но зачем тебя понесло к русскому императору, да еще с крестом Почетного легиона? – спросил Модюи, поморщившись, ибо слова товарища показались ему слишком пылкими и возвышенными, этого он уже не понимал.

– Я вам все расскажу, слушайте же! – возмущенно возопил мсье Шарло, кажется не обиженный словами Монферрана и недовольный лишь тем, что ему не давали говорить. – Словом, русский император оценил смелость нашего друга и улыбнулся ему. Тогда незнакомец поклонился и сказал его величеству, что он – простой француз, парижский архитектор, что ему известно об интересе его величества к искусству и что он недавно подготовил несколько проектов, которые, возможно, могут вызвать интерес великого императора, а потому он (и тут наш герой наконец себя называет!), потому он смеет преподнести в дар его величеству альбом своих проектов. Ну и преподносит сей альбом с низким поклоном. Император принимает подарок, весьма приветливо говорит с дерзким гостем (ну согласитесь же, что такой поступок все же дерзость!) и обещает в ближайшие дни сообщить свое мнение о даровании парижского Аполлодора[21].

– И вам уже известно, что он затем сообщил дерзкому гостю? – спросил Монферран, улыбнувшись млеющей от восторга Люси.

– Как?! – Хозяин даже схватился рукой за сердце. – Вы уже получили ответ?

– Император Александр тебе ответил?! – вскричал, вскакивая со своего места, Модюи.

– Ответил сегодня утром, – не меняя тона, очень негромко, но с тайным торжеством сказал Огюст. – Вот, извольте, раз уж речь об этом зашла.

И, вытащив из нагрудного кармана, над которым вызывающе покачивался его орден, узкий белый конверт с изображенным в уголке двуглавым орлом, молодой человек положил его перед Шарло, однако Антуан, в волнении позабыв всякие приличия, подхватил его первым и, вытащив из конверта лист тонкой ароматной бумаги, вслух прочитал дрожащим от напряжения голосом:

– Боже, как любезно написано! – вскричала мадам Шарло, захлопав в ладоши, а ее муж, читавший послание через плечо Антуана, проговорил, розовея от удовольствия:

– Это великолепно, мой мальчик, великолепно! Это открывает перед вами прекрасные перспективы…

– Да, ты теперь можешь получить официальное приглашение в Россию, – помедлив, сказал Модюи. – Тебе надо только вовремя напомнить о себе Александру. Ты сам додумался до этого?

Монферран заколебался было, но потом, улыбнувшись, пожал плечами:

– Я еще не так искушен и уже не так дерзок, Тони. Мне посоветовали, разумеется, ну а от кого исходил совет, ты, подумав, и сам догадаешься.

– Персье? – спросил Антуан.

– Я не называл имен, – покачал головой Огюст. – Да и к чему имена? Мне посоветовал человек, который верит, что я талантлив.

– А мне ты не покажешь того, что в этом альбоме? – Голос Антуана сделался горяч и жаден от внутреннего волнения. – У тебя ведь есть хотя бы эскизы?

Монферран встал со стула, подошел к высокому зеркалу в глубине гостиной, взял с подзеркальника кожаную потертую папку и, раскрыв, передал подошедшему Модюи[22].