собрать войсковой разведке, до конкретных подразделений, которые начинали 26 декабря спецоперацию, практически не доходили.

Михаил Паньков, в 1999–2000 гг. командующий группировкой внутренних войск МВД России на территории Северо-Кавказского региона РФ:

“Что касается конкретных данных о количестве боевиков в городе — это очень сложный вопрос. Да, данные были. Но называть их исчерпывающими я бы не стал. Ведь город — это особая структура, в которой можно было только предположить, что, где и как. Мы предполагали, что серьезные бои развернутся в районе Минутки, мы предполагали, что серьезные бои могут быть в районе Старых Промыслов. Мы предполагали, что серьезные бои будут на направлении действий 21-й бригады, особенно в районе стадиона, мы предполагали, что боевики будут серьезно удерживать северное направление. Так и оказалось. Ошиблись со знаком “плюс” только в одном. Ожидали встретить сильное сопротивление в районе аэропорта “Северный”. Но аэропорт был взят в общем-то с малыми потерями.

А что касается конкретных сведений о том, что в Грозном там-то и там-то боевиками создан укрепрайон, то такой информацией мы практически не обладали. Зная реально город, зная все коммуникации, особенно подземные, зная расположение всех домов, боевики элементарно на любом направлении в короткие сроки организовывали любой опорный пункт”.

Поэтому конкретные разведданные, реальные, проверенные, появлялись в действующих подразделениях по мере продвижения на своих направлениях. По сути, первые же дни спецоперации для подразделений внутренних войск и милиции стали как раз разведкой боем. У полученной в ходе нее информации, к сожалению, была очень большая цена, измеряемая жизнью солдат и офицеров.

Сергей Джобадзе, в 1999–2000 гг. начальник разведки группировки внутренних войск МВД России на территории Северо-Кавказского региона РФ, полковник[21]:

“Важнейшими задачами разведки в период проведения спецоперации в Грозном являлись своевременное вскрытие замыслов противника и вероятных направлений прорыва из Грозного; уточнение местоположения штабов и пунктов управления, складов и баз боевиков; вскрытие системы обороны, характера инженерного оборудования укрепленных районов и опорных пунктов; определение местоположения объектов и целей, намеченных к поражению при проведении огневых ударов.

При выполнении разведывательных задач наиболее эффективными способами являлись агентурная и радиоэлектронная разведка. Однако отсутствие привязки координат (местоположения) радиосредств боевиков к позывным затрудняло вскрытие системы их управления и связи, а также снижало эффективность планирования огневого поражения противника.

Силы и средства войсковой разведки выполняли задачи наблюдением и действиями разведывательных дозоров. Результативность применения наблюдательных постов во многом зависела от возможности их размещения на господствующих высотах и зданиях и значительно снижалась при действиях в частном секторе и черте города. Разведывательные дозоры в основном использовались в интересах штурмовых отрядов с задачей вскрыть систему обороны противника в полосе их действия. Следует отметить слабое знание и применение личным составом средств разведки и использование разведывательных рот не по назначению. Практически на всех направлениях разведывательные роты внутренних войск составляли основной кулак штурмовых отрядов и действовали для прорыва наиболее укрепленных рубежей обороны противника. Соответственно и потери у войсковых разведчиков были весьма ощутимыми.

При изучении захваченных документов добывались информация о подземных коммуникациях, списки личного состава некоторых отрядов и образцы удостоверений боевиков исламского полка.

На начальном этапе спецоперации разведывательно-боевыми действиями 1 — го и 506-го мотострелковых полков Минобороны были вскрыты некоторые огневые позиции боевиков, система огня, система управления и районы, от удержания которых зависела устойчивость обороны в Грозном. Таковыми явились консервный и молочный заводы в северной части города, больница в восточной части, мощный рубеж обороны по улице Алтайская в северо-западной части и площадь Минутка”.

Боевики

С кем же пришлось столкнуться в Грозном российским войскам? Обобщив все имеющиеся до начала спецоперации сведения, подкрепив их данными, которые были получены уже в ходе ее проведения, оперативный штаб грозненской группировки к середине января 2000 года уже в целом представлял себе картину оборонительных порядков боевиков в городе.

К концу декабря 1999 года, несмотря на потери, боевики сохранили систему управления, организационную структуру, основную часть вооружения, в том числе тяжелого, систему материального обеспечения. Не были уничтожены наиболее влиятельные лидеры боевиков, не перекрыты маршруты их финансового и материального обеспечения из-за рубежа. В Грозном созданы хорошо подготовленные в фортификационном отношении укрепленные районы обороны. Таким образом, основная группировка незаконных вооруженных формирований осталась боеспособной.

Аэропорт “Северный” под контролем федеральных войск

Общий замысел действий НВФ включал удержание отдельных, наиболее важных в военном и политическом отношении районов в сочетании с активной партизанской борьбой, диверсионной и террористической деятельностью на территории Чечни и прилегающих субъектов России. Одновременно планировалось развертывание масштабной пропагандистской кампании. Удержание Грозного руководство НВФ рассматривало как одну из основных стратегических задач.

Сергей Джобадзе:

“Отслеживали ли мы крупные банды? Да, мы старались это делать, однако нам мешали весьма существенные препятствия. Разведка внутренних войск, создаваемая в начале 1990-х годов, по сути, на пустом месте, по нашим первоначальным планам должна была обладать значительно большим арсеналом средств и возможностей. Однако реальность внесла свои коррективы. Нам так и не удалось внести поправку в закон об оперативно-розыскной деятельности, которая бы давала нам право осуществлять агентурную работу в рядах незаконных вооруженных формирований. Стать субъектом этого закона наравне с разведорганами других силовых ведомств войскам не удалось, к сожалению. Еще по опыту первой чеченской кампании и даже более ранних конфликтов — осетино-ингушскому или грузино-осетинскому — мне было предельно ясно, что без глубокого агентурного проникновения в среду северокавказских сепаратистов эффективно противостоять им будет очень трудно. Одними войсковыми методами — а именно к этому сводились все наши, я имею в виду внутренние войска, разведывательные действия в Чечне — получать весь необходимый объем информации было невозможно. Естественно, это серьезно сказывалось на нашей осведомленности о реальном положении дел в стане боевиков, их планах и замыслах. Разведсведения от “старших братьев” — Минобороны, ФСБ, даже МВД — нередко оказывались, мягко говоря, просроченными или неполными (они не всегда охотно делились ценной информацией с нами). Примерно так было и при проведении спецоперации в Грозном. И это несмотря на то, что любая информация о происходящем “по ту линию фронта” была нужна внутренним войскам, идущим в первых эшелонах штурмовых подразделений, как воздух. Ее не