а) скажи себе: ну и хрен с ним!

б) найди хорошую сторону всего этого дела. Если нет – тогда найди смешную.

Если не получается – возможно, это действительно катастрофа. Тогда смотри пункты 1 u 5.

13) Жизнь – не пикничок на травке. Не жди, что все будет справедливо и замечательно.

14) Иногда приходится прогнуться.

Внизу была свежая приписка, – слова Элси, те, что она говорила Эдварду:

15) Не надо ни о чем сожалеть. Помни: с учетом свойств твоей личности и состояния мира на тот момент, ты не могла поступить иначе. Единственное, что ты можешь изменить, – это настоящее, поэтому учись на своих ошибках.

И еще ниже – практическая интерпретация от Оливии:

16) Если начнешь о чем-то жалеть, думать, что «надо было мне сделать так-то», всегда добавляй: «но, может, тогда меня сбил бы грузовик или разнесла бы в клочки японская торпеда».

Не бывает так, чтобы что-то было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд. Вот вечно что-то одно забудешь! Сказано же: доверяй инстинктам, а не воображению. Неужели она действительно – вот прямо положа руку на сердце – думает, что это Кейт?

Да нет, конечно. И из ФБР не могли позвонить, потому что она им ничего не говорила. Утечка могла быть только из самого номера. Она принялась систематически искать жучок: осматривать телефон, заглядывать под абажуры, под стол, в шкаф. «А как он, черт возьми, выглядит-то? А кто же его знает! Может, это просто микрофончик?.. И как он работает – на батарейках, что ли? – она хихикнула, – А усики у него есть, интересно?»

Она подумала немножко и снова цапнула телефон.

– «Шпионский мир» на Сансет-бульвар. Шпионский. Вы знаете, что такое шпион? Джеймса Бонда помните? Так, ладно. А Кифера Сазерленда[10]? Господи боже мой, ну тридцатые годы! Они вечно в Англии учились, в частных школах, голубые все были...

Через полчаса она стояла и смотрела на большой мужской зад, торчавший из-под ее кровати.

– О-опаньки! Вот он у нас где!

Коннор, эксперт по борьбе со следящими устройствами, неуклюже поднялся и, сияя, протянул ей квадратную накладку, крепящуюся к телефонной розетке. Он улыбался типичной улыбкой, с которой лыжные и водолазные тренеры, компьютерщики и пилоты по всему миру объясняют чайникам вещи, понятные лишь посвященным.

– Вот. MP, два с половиной дюйма, с пилджингом. Если с DSR, то он за десять секунд устанавливается.

– Здорово, – она доблестно попыталась выжать из себя нечто для поддержания разговора, – Замечательно... то есть, вот эта штука писала все с телефона?

– Нет, конечно! Нет. Это просто микрофон. Обычный ХТС четыре на два.

– Ага. То есть, он все подряд записывал, да? И они не могли знать, по телефону я говорю или просто так?

– Вот именно. Хотя, конечно, может, гудки... – он втянул воздух сквозь зубы, посмотрел на накладку и покачал головой.

– Хотя нет, гимпер гудок не потянет. Нет. Скорей всего, они просто голос записывали. Вам что-нибудь еще нужно?

– Нет-нет, спасибо. Я тогда к вам попозже заскочу, заберу остальное.

Она ведь еще заказала себе детектор жучков, замаскированный под калькулятор, ручку с невидимыми чернилами, защитный капюшон на случай химической атаки и соблазнительно маленькую и плоскую цифровую фотокамеру. А еще – детство, конечно, но восторг полнейший! – специальное шпионское кольцо с откидывающимся зеркальцем, чтобы видеть, что у тебя за спиной. В общем, класснейший наборчик, дивное дополнение к «Набору Робинзона».

Как только спец по жучкам удалился, Оливия схватила телефон и позвонила Кейт на автоответчик:

– Привет, это я. Прости дуру тупую, заскок случился. Оказывается, в комнате был жучок. Вернусь – с меня большая «Маргарита». Перезвони.

Потом принялась вышагивать из угла в угол, изо всех сил стараясь не паниковать. Да, это уже не игрушки, и пылкое воображение тут не при чем. Положение жуткое, на самом деле. За ней следят.

Она снова заглянула в заветный списочек, глубоко вдохнула, выдохнула, сказала себе «ну и хрен бы с ним» и попыталась переработать это все в байку для Кейт.

Тридцать восемь минут спустя Оливия Джоулз лежала под простыней в белом салоне на Родео-драйв, а в лицо ей со змеиным шипением били шесть струй дико горячего пара.

– Гм... прости, что пристаю, но эти штуки точно нормально работают? Потому что...

– Абсолютно нормально. Лучистое тепло микроколлапсирует эпидермальные целлафиды и еще стимулирует...

– Нет, я – ничего... просто я боюсь, от них потом пятна останутся во все лицо.

– Боже мой, да расслабься уже. Ты шикарно будешь выглядеть.

Кожу пощипывало, как будто помимо шести газовых конфорок ее лицо обрабатывал взвод беззубых мини-пираний.

– Послушай, Майкл, – сказала она, твердо намеренная выжать хоть что-то полезное из тихого ужаса за четыреста пятьдесят долларов, – а ты откуда Трэвиса знаешь?

– Трэвиса? А кто это?

– Ну как же? Ты же нас познакомил в Майами.

– Так ты из Майами? У тебя, наверно, после самолета биоритмы сбились. Я тебе могу ионизацию сделать.

– Нет, спасибо. Он ведь вроде актер и одновременно писатель, да?

– А, он? Да...

– Это он сценарий писал для Феррамо?

– Да бог с тобой! Трэвис для Феррамо? Кстати, не хочешь его крем купить? Лучше сразу брать большую банку – очень выгодно: двести миллилитров всего за четыреста пятьдесят...

– Нет, спасибо. А почему Трэвис не мог написать... ой! Ты что делаешь?

– Повышаю начальное сопротивление эпидермиса. Тебе надо все-таки ионизацию попробовать. Даже если биоритмы в норме, все равно. Это, во-первых, омоложение потрясающее, потом это все гипоаллергенно, никаких свободных радикалов...

– Спасибо, не надо.

–...растительные экстракты регулируют биоколику, – монотонно пел Майкл, абсолютно игнорируя ее реплики.

– Так как ты познакомился с Трэвисом?

– С Трэвисом? – Майкл рассмеялся. – Гос-с-споди!

– А что смешного?

– Трэвис здесь деньги забирает и отвозит в банк. Он в какой-то охранной фирме работает. Слушай, у тебя свой косметолог есть? – неожиданно добавил он.

– Н-нет, нету, – ошарашенно сказала она.

– Если хочешь, я, как будешь уходить, дам тебе карточку. Теоретически я не должен вне салона работать, но к особым клиентам я на дом хожу.